Не первым французом, захотевшим стать гражданином России. 

В 1870 году разразилась франко-прусская война. Франция терпела от Пруссии поражение за поражением. Иван Сергеевич Тургенев, находившийся в то время в Баден-Бадене, писал 27-го июля (8-го августа):

«Французы закрывают глаза, зажимают уши, кричат как дети, а пруссаки уже в Эпернэ, и генерал-губернатор Трошю, единственный дельный, честный и трезвый человек во всей администрации, готовит Париж к выдержанию осады, которая не нынче — завтра начнется…

Я и прежде замечал, что французы менее всего интересуются истиной. В литературе, например, в художестве они очень ценят остроумие, воображение, вкус, изобретательность — особенно остроумие. Но есть ли во всем этом правда? Ба! было бы занятно. Ни один из их писателей не решился сказать им в лицо полной, беззаветной правды, как, например, у нас Гоголь, у англичан Теккерей; именно им как французам, а не как людям вообще. Те редкие сочинения, в которых авторы пытались указать своим согражданам на их коренные недостатки, игнорируются публикой, как, например, «Революция» Э. Кине, и в более скромной сфере — последний роман Флобера («Воспитание чувств» — прим.). 

С этим нежеланием знать правду у себя дома соединяется еще большее нежелание, лень узнать, что происходит у других, у соседей. Это неинтересно для француза, да и что может быть интересного у чужих? И притом кому же не известно, что французы — «самый ученый, самый передовой народ в свете, представитель цивилизации и сражается за идеи»? В обыкновенное мирное время все это сходило с рук; но при теперешних грозных обстоятельствах это самомнение, это незнание, этот страх перед истиной, это отвращение к ней — страшными ударами обрушились на самих французов… Но что они еще не отрезвились — доказывают все выше приведенные мною факты. Не отделались они от лжи, и хотя уже не поют «Марсельезы» (!) под знаменами императора Наполеона (можно ли вообразить большее кощунство), но до выздоровления им далеко… Они еще только начинают сознавать свою болезнь — и через какие еще опыты, тяжелые и горькие, должны они будут пройти!»

Ничего не напоминает? Кстати, Гюстав Флобер, выполняя свой гражданский долг, во время франко-русской войны служил в армии в чине лейтенанта и был награжден орденом Почетного легиона. Во время оккупации Франции Пруссией он вместе с матерью и племянницей скрывался в Руане. 

Тяжело переживая поражение Франции, он также усматривал в военной победе Пруссии судьбоносные перемены для всего мира и всерьёз интересовался у Тургенева, как получить российское подданство. 

«Нас ждут мрачные времена, — писал он. — Можно будет думать только о военном искусстве. Мы будем очень бедны, очень практичны и очень ограниченны <…> Латинская раса в агонии. Франция идет по стопам Испании и Италии. Начинается эра Хамства!»

Его полная скепсиса оценка ситуации осталась неизменна и после окончания войны: «Франция падает, она больше не поднимется <…> Прекрасные дни превосходства закончились…».