18 сентября — 225 лет со дня рождения поэта и гражданина Кондратия Федоровича Рылеева (1795 — 1826)

В этом посте не будет упоминаний о Рылееве как активном деятеле движения декабристов. Это рассказ о Рылееве-поэте и создателе довольно редкого для русской литературы жанра – думы.

Происхождение жанра

Дума — лиро-эпическое произведение, сходное с балладой, основанное на реальных исторических событиях, но без фантастического элемента, характерного, например, для той же баллады.

В своем предисловии к своему сборнику «Думы» (отдельные публикации: 1821 — 1825; сборник: 1825) Рылеев акцентировал внимание читателей на том, что дума — это совершенно славянское изобретение и что как жанр фольклора она издавна бытовала в Украине и Польше. В начале XIX века этот жанр народной поэзии получил распространение в литературе. Впервые к нему обратился польский поэт Немцевич, на которого Рылеев сослался в том же предисловии, но прежде написал: 

«Дума — старинное наследие от южных братьев наших, наше русское, родное изобретение. Поляки заняли ее от нас. Еще до сих пор украинцы поют думы о героях своих: Дорошенке, Нечае, Сагайдачном, Палее, и самому Мазепе приписывается сочинение одной из них».

Впрочем, на структуру и содержание думы повлияли не только фольклорные мотивы. В думе явственно видны признаки историко-эпической элегии, оды, гимнов. Исторические события в думах Рылеева так или иначе давались в лирическом ключе: поэта интересовало выражение внутренней жизни исторической личности, причем, как правило, в кульминационный момент истории.

Рылеев-«планщик»

Композиционно дума состоит из двух частей — жизнеописания героя и нравственного урока, который выводится из этого жизнеописания. Иными словами, в думе объединены два начала — эпическое (как у басни или гимна) и лирическое (как у элегии). Акцент делается именно на лирической составляющей, жизнеописание и мораль играют второстепенную роль.

Пушкин отмечал, что большинство дум выстраивались по единому плану. Зачин и завязка — пейзаж, местности или исторический, что подготавливает читателя к появлению героя. После путем портретной характеристики выводится герой и сразу ведет речь, из которой читатель узнает о предыстории персонажа и о его нынешнем душевном состоянии. В финале — мораль-обобщение. 

Из-за того что композиция почти всех дум была идентичной, Пушкин полушутя-полусерьезно называл Рылеева «планщиком», имея в виду холодную рациональность и творческую слабость художественного изобретения. И продолжал шутку: по мнению «нашего всего», все думы произошли от немецкого слова dumm (глупый).

Не последнюю роль в этом сыграла неестественность психологического состояния персонажей и особенности их портретной характеристики, которые почти в каждой думе были неизменны: герой изображался не иначе, как с той самой думой на челе, в одной и той же позе, с одними и теми же жестами. Герои обычно сидят, и даже перед казнью они тут же садятся. Пространством героя могла быть темница, берег реки или даже княжеские палаты, но он всегда отделен от других, словно некая «эпическая» глыба:

Беспечнее веселый круг шумел,
Звучнее гусли раздавались.
Один задумчиво Боян сидел;
В нем думы думами сменялись.
(«Боян»)

Стан Узбеков за рекою,
На степи, в глуши пестрел;
Всюду воины толпою;
Всюду гул глухой шумел.
Ветхим рубищем покрытый,
С мрачной грустию в груди,
Князь-страдалец знаменитый
Сел в цепях на площади.
(«Михаил Тверской»)

Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии летали,
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали…
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
(«Смерть Ермака»)

История без истории

Однако целью Рылеева было не рассказать историю героя, а возбудить высоким примером и анализом душевных переживаний персонажей патриотизм и свободолюбие современников. При этом достоверные подробности истории и жизни героев для него действительно были второстепенны. И потому Рылеев использовал высокий книжный стиль, характерный для гражданской поэзии XVIII — начала XIX в., а для передачи чувств и мыслей героя использовал поэтическую стилистику Жуковского. 

Разумеется, Рылеев вовсе не хотел, как бы сегодня сказали, переписывать историю. Для работы он использовал «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина и привлек к свои трудам эксперта — историка П. М. Строева, который стал автором предисловий и комментариев к думам. Но даже такая массированная академическая подготовка не спасла поэта от чересчур вольного изложения истории, от оригинального, пусть и непреднамеренного, декабристского антиисторизма. 

Пушкин тоже обращал внимание на отсутствие историзма в думах Рылеева, для которого история была всего лишь иллюстрацией, собранием позитивных или негативных примеров, носящих откровенный агитационный смысл. Лишь в отдельных произведениях Рылеев приблизился к исторической достоверности при передаче характеров героев и обстоятельств. Хотя даже в его «Олеге Вещем» были досадные ошибки, на одну из которых совершенно справедливо указал Пушкин, сделав отметку на полях черновика своей баллады «Песнь о вещем Олеге» — «Россия в то время еще не имела герба»:

Но в трепет гордой Византии
И в память всем векам
Прибил свой щит с гербом России
К царьградским воротам.
(«Олег Вещий»)

В целом негативное отношение Пушкина к рылеевским думам станет ясным, если учесть, что Александр Сергеевич стремился к изживанию автобиографичности при создании образов исторических героев, к смене точки зрения на персонажей. Но, справедливости ради, Пушкин отмечал и проблески развившегося дарования в поэме Рылеева «Войнаровский» и высоко ценил думу «Иван Сусанин»:

Давно уж за полночь!.. Сном крепким объяты,
Лежат беззаботно по лавкам сарматы.
Все в дымной избушке вкушают покой;
Один, настороже, Сусанин седой
Вполголоса молит в углу у иконы
Царю молодому святой обороны!..
(«Иван Сусанин»)

Образ автора на пути к Сенатской площади

Образ автора в думах являлся непременным спутником исторических героев. И именно в образе автора, поэта и гражданина, создателе и проводнике своего творчества, в том образе, который объединяет весь цикл дум в единое целое, заключались основной интерес и значение дум. В монологе Дмитрия Донского, говорящего о «святой свободе праотцев» и даже в речах Волынского явственно слышится голос самого поэта с его патриотическими призывами, чаяниями и надеждами: 

«Летим — и возвратим народу
Залог блаженства чуждых стран:
Святую праотцев свободу
И древние права граждан.
Туда! за Дон!.. настало время!
Надежда наша — Бог и меч!
Сразим моголов и, как бремя,
Ярмо Мамая сбросим с плеч!»
(«Димитрий Донской»)

«Вражда к неправде закипит
Неукротимая в потомках —
И Русь священная узрит
Неправосудие в обломках».
Так, сидя в крепости, в цепях,
Волынский думал справедливо;
Душою чист и прав в делах,
Свой жребий нес он горделиво.
(«Волынский»)

Но иногда миросозерцание Рылеева, выраженное в «Думах» все-таки вступало в противоречие с объективной сущностью того героя, в уста которого вкладывались те или иные мысли и монологи свободолюбивого содержания (как, например, в думах «Волынский» и «Видение Анны Иоанновны»):

Тем не менее, «Думы» Рылеева сыграли значительную роль: они содействовали укреплению в литературе интереса к историческим сюжетам, а выраженные в них идеи соответствовали целям декабристской пропаганды. А вообще целью творчества декабристы еще с периода «Союза благоденствия» (1818) видели, прежде всего, воспитание духа, поэт для них представлялся избранником (и жертвой), который смог бы указать новому человеку и обществу «верную дорогу» ко всеобщему «счастию»:

«Он старается изыскать средства, изящным искусствам дать надлежащее направление, состоящее не в изнеживании чувств, но в укреплении, благородствовании и возвышении нравственного существа нашего». (§55 «Законоположения Союза благоденствия»).

Декабристы буквально веровали в то, что признание должно быть только у тех стихов, дух и пафос которых непосредственно соотносится с жизнью и участвует в ее реконструкции:

«сила и прелесть стихотворений не состоит ни в созвучии слов, ни в высокопарности мыслей, ни в непонятности изложения, но в живости писаний, в приличии выражений, а более всего в непритворном изложении чувств высоких и к добру увлекающих.

Описание предмета или изложение чувства, не возбуждающего, но ослабляющего высокие помышления, как бы оно прелестно ни было, всегда недостойно дара поэзии». (§51 «Законоположения Союза благоденствия»).

С этой же целью они обращались к историческому прошлому, стремясь «возбуждать доблести сограждан подвигами предков». А представление о поэте, как об избраннике — гражданине, учителе и бойце, еще до вступления в «Северное тайное общество» в 1823 году, определяло и специфические принципы творчества Рылеева, чему подтверждение его «программная» дума 1822 года «Державин»: 

О так! нет выше ничего
Предназначения Поэта:
Святая правда — долг его;
Предмет — полезным быть для света.
К неправде он кипит враждой,
Ярмо граждан его тревожит;
Как вольный славянин душой.
Он раболепствовать не может.
Повсюду тверд, где б ни был он —
Наперекор судьбе и Року;
Повсюду честь — ему закон,
Везде он явный враг пороку.
Греметь грозой противу зла
Он чтит святым себе законом
С спокойной важностью чела
На эшафоте и пред троном.
Ему неведом низкий страх,
На смерть с презрением взирает
И доблесть в молодых сердцах
Стихом свободным зажигает.
(«Державин»)

Learnoff в: Одноклассниках, ВКонтакте, Instagram, Telegram, ЯндексДзен, Наш сайт