Казалось, дик и окаян
То зной, то сад. Казалось, ссора.
Но ты, как полный океан,
Вдали глухого коридора
Вдруг развернулась предо мной,
И Атлантической слюной
Набились ноздри. И колено
Негромко дрогнуло в беде,
Когда открылась ты, Елена,
Стихией, родственной воде,
Простоволоса, не воспета…
Меня водил товарищ лета,
Твой младший брат, сквозь бурелом
И зной; но бедного верзилу,
Как лампу с матовым стеклом,
Дыханье влаги погасило.
Я кинула его и вот
Вверяюсь произволу вод…
В твоих объятьях, друг неверный,
Живых и скромных, я стою,
Твой шум я слышу равномерный
И вижу холодность твою!
А ты сверкаешь торопливо,
Все прибывая в час прилива!
1922
То зной, то сад. Казалось, ссора.
Но ты, как полный океан,
Вдали глухого коридора
Вдруг развернулась предо мной,
И Атлантической слюной
Набились ноздри. И колено
Негромко дрогнуло в беде,
Когда открылась ты, Елена,
Стихией, родственной воде,
Простоволоса, не воспета…
Меня водил товарищ лета,
Твой младший брат, сквозь бурелом
И зной; но бедного верзилу,
Как лампу с матовым стеклом,
Дыханье влаги погасило.
Я кинула его и вот
Вверяюсь произволу вод…
В твоих объятьях, друг неверный,
Живых и скромных, я стою,
Твой шум я слышу равномерный
И вижу холодность твою!
А ты сверкаешь торопливо,
Все прибывая в час прилива!
1922
