Посмертное житье мое настало…
Деревья расцветают и кипят,
Одни ― бело, другие ― бледно-ало,
А вишни ― как туман, как водопад…
И дебри сада солнечного дики,
Смех исказил зеленые черты…
А в госпиталь привозят с гор таджики
Клубки цветочной мокрой мелкоты…
Они их вынимают из-за пазух, ―
О, сколько темно-розовых насквозь,
Тревожно-любопытных, одноглазых
Полувершковых личик набралось!..
Но машущих ветвей благоуханье,
И видимый сквозь ветви синий склон,
И темных гор блаженное купанье
В сияющей лазури ― только сон…
А я лежу ― и лучшего не надо ―
От этих мест мерцающих вдали,
Среди корней порубленного сада,
В объятьях крепких северной земли…
И почему доносится оттуда
Строка стиха, подобная лучу, ―
Не спрашивай, потомок: это чудо!
И рассуждать об этом ― не хочу.