
Пусть горем я охвачен ― печаль моя отрада,
Мне, пленному, спасенья от плена и не надо!
Бесчинство этой жизни, разрушенной тобою,
Стократ благополучней спокойного уклада!
Ты судишь беззаконно, казнишь несправедливо,
Но лучших я не знаю закона и обряда!
«Мне раб такой не нужен, ступай, ― твердишь, ― на волю»,
Но рабство у любимой ― от вольности ограда!
Душа твоя изменам глаза твои учила ―
Теперь ты ловкий мастер убийственного взгляда!
Ты знаешь, сердце стало затравленною дичью,
Таков закон охоты! Где ловчему преграда?
Камоль, оставь надежды! Тяжка твоя дорога.
Но, не пройдя пустыни, ― добраться ли до сада?
Мне, пленному, спасенья от плена и не надо!
Бесчинство этой жизни, разрушенной тобою,
Стократ благополучней спокойного уклада!
Ты судишь беззаконно, казнишь несправедливо,
Но лучших я не знаю закона и обряда!
«Мне раб такой не нужен, ступай, ― твердишь, ― на волю»,
Но рабство у любимой ― от вольности ограда!
Душа твоя изменам глаза твои учила ―
Теперь ты ловкий мастер убийственного взгляда!
Ты знаешь, сердце стало затравленною дичью,
Таков закон охоты! Где ловчему преграда?
Камоль, оставь надежды! Тяжка твоя дорога.
Но, не пройдя пустыни, ― добраться ли до сада?