Адалис А. Е.
Восьмистишия

Азбука чужого языка!..
Сбоку ― нарисованные мелко
Чашка и кувшин для молока,
Детская корзинка и тарелка.
Но таился в каждой букве лес,
Как внутри волшебного кристалла,
И малина называлась «фрез»,
А посуда чистотой блистала.

Если в сорок девять этажей
Небоскребы ― каменные соты, ―
Разве их суровей и чужей
Древние Гиссарские высоты?
Нет! На неразумной высоте
Холодно, и дико, и жестоко!
Звезды электрические те ―
Будто над пустынями Востока.

Как меня пленяли по утрам
Узкие просветы меж домами!
Пустота сияющая там,
Полная грядущими громами.
В тающей от зноя синеве
Проплывали в ореоле света
Сцены из преданий о Бове
И шатры из Ветхого Завета.

Я и Кандагар и Бухару
В жизни повидала, не забуду, ―
Было там на рыночном пиру
Ветрено и пыльно, как и всюду.
Вот и успокоиться пора,
Крыша наконец-то надо мною…
Где же ты, другая Бухара? ―
Все меня зовешь за пеленою!

Если б знать, в сокрытии храня,
Что на свете повторен подробно
Человек, похожий на меня, ―
С тою же душой или с подобной, ―
Что судьба, суровая со мной,
Все-таки к нему на повороте
Обернулась светлой стороной, ―
Вот бы счастье! Ежели поймете…

Странная проблема двойников!
Правда и зеркальность… Между прочим,
Мир и антимир к «войне богов
С племенем титанов» приурочим…
Древность мифов ― как она темна!
В новизне науки ― сколько света!
Чья в такой неточности вина?
Больно уж похоже, что… поэта.

В прах культуры пятисот веков,
В миллионолетье человека,
В давнишние дни полубогов,
В космодром на скалах Баальбека
Верить ли? Какая в этом грусть!..
Лучше бы гигантское ― в грядущем,
И провидец к славе этой ― пусть
Будет только в будущем допущен!