Голодный, загнанный, в отрепьях нищеты,
Невольник ― посмотри, вот рабства знак тяжелый, ―
Свободным я рожден, у рощ, где пахнут смолы
И Гиблы высятся лазурные хребты.
Я бросил милый край, увы!.. О, если ты
По следу лебедей еще вернешься в долы,
Где стены Сиракуз, и виноград, и пчелы,
Гость, расспроси о той, кому верны мечты.
Увижу ль некогда темней фиалок взоры,
Где неба нашего отражены просторы
Под торжествующей дугой ее бровей?
Будь милосерд! Иди, спеши в родные дали,
Поведай Лесбии, что я томлюсь по ней.
Ее узнаешь ты ― она всегда в печали.
Невольник ― посмотри, вот рабства знак тяжелый, ―
Свободным я рожден, у рощ, где пахнут смолы
И Гиблы высятся лазурные хребты.
Я бросил милый край, увы!.. О, если ты
По следу лебедей еще вернешься в долы,
Где стены Сиракуз, и виноград, и пчелы,
Гость, расспроси о той, кому верны мечты.
Увижу ль некогда темней фиалок взоры,
Где неба нашего отражены просторы
Под торжествующей дугой ее бровей?
Будь милосерд! Иди, спеши в родные дали,
Поведай Лесбии, что я томлюсь по ней.
Ее узнаешь ты ― она всегда в печали.
