
В. С.
в долгом тумане-видении
светлой неслышимости
болью так ясен и так отдален
долг мой святый ― драгоценность
памяти: петься ― самой красотою:
«Шуберт» как «мама»!
(«Боже» не скажешь ― о Боже с душою
что-то случилось: рыданья
ровного нет! и давно дремотою
в столь-не-моей-красоте
чистые стоны-вершины теряя
тускло туманюсь)
1981
в долгом тумане-видении
светлой неслышимости
болью так ясен и так отдален
долг мой святый ― драгоценность
памяти: петься ― самой красотою:
«Шуберт» как «мама»!
(«Боже» не скажешь ― о Боже с душою
что-то случилось: рыданья
ровного нет! и давно дремотою
в столь-не-моей-красоте
чистые стоны-вершины теряя
тускло туманюсь)
1981