Как блестят их тёмные болоньи,
новые, недавно из продажи,
и колени, первые в колонне.
Неужели все они Наташи?
Проходи, народная дружина,
стороной; их демоны невинны.
Хорошо, что жалость не двужильна,
и Наташ не больше половины.
Сомелье, пока они не вышли
из кафе, украшенных вагонкой,
по бокалу с трубочкой и вишней
каждой, кто осталась незнакомкой.