Борису Мессереру
Мои владенья ― ночь. Она сильней бывала
в Тарусе неземных и кропотливых зим.
Куоккалой моей пресыщена бумага,
в ней Сортавалы дух черёмуховый зрим.
Мне родина ― Москва, мне горько удаленье
от дома, от родной чужбины пустяков.
Покинутость детей, и дружб разъединенье,
и одиночеств скит ― вот родина стихов.
В уют они нейдут, ни исподволь, ни явно,
обычай ― быть, как все, зло осмеяв обман ―
всегда настороже и поджидают Яго
ревнивей и черней, чем простодушный Мавр.
Им стопор всех препон ― лишь рытвина иль кочка,
им надобен обрыв: над пропастью вздохнуть,
на терниях пути оставив кожи клочья.
Рассеян, нелюдим их путь, как Млечный путь.
В объятья ль кану я возлюбленного мужа,
иль ёлку для детей затею наряжать ―
взирает свысока презрительная стужа,
всевластная спасать и гибель предрешать.
Я ― ночи вождь и раб, но вдруг уже иссохли
источники зрачков и разорился лоб?
Несчастный властелин, четвёртый час в исходе,
как скуден твой улов в сокровищнице слов.
В уме светает мысль, что пуст всенощный подвиг.
Вдруг дара закрома вотще на нет сошли?
Сподвижницей свечой труд жертвенный исполнен ―
в свод вечности взлетит скончание свечи.
Заслышав зов, уйду, пред утром непосильным,
в угодия твои, четырёхтомный Даль.
Отчизны языка всеведущий спаситель,
прощенье ниспошли и утешенья дай…
Мои владенья ― ночь. Она сильней бывала
в Тарусе неземных и кропотливых зим.
Куоккалой моей пресыщена бумага,
в ней Сортавалы дух черёмуховый зрим.
Мне родина ― Москва, мне горько удаленье
от дома, от родной чужбины пустяков.
Покинутость детей, и дружб разъединенье,
и одиночеств скит ― вот родина стихов.
В уют они нейдут, ни исподволь, ни явно,
обычай ― быть, как все, зло осмеяв обман ―
всегда настороже и поджидают Яго
ревнивей и черней, чем простодушный Мавр.
Им стопор всех препон ― лишь рытвина иль кочка,
им надобен обрыв: над пропастью вздохнуть,
на терниях пути оставив кожи клочья.
Рассеян, нелюдим их путь, как Млечный путь.
В объятья ль кану я возлюбленного мужа,
иль ёлку для детей затею наряжать ―
взирает свысока презрительная стужа,
всевластная спасать и гибель предрешать.
Я ― ночи вождь и раб, но вдруг уже иссохли
источники зрачков и разорился лоб?
Несчастный властелин, четвёртый час в исходе,
как скуден твой улов в сокровищнице слов.
В уме светает мысль, что пуст всенощный подвиг.
Вдруг дара закрома вотще на нет сошли?
Сподвижницей свечой труд жертвенный исполнен ―
в свод вечности взлетит скончание свечи.
Заслышав зов, уйду, пред утром непосильным,
в угодия твои, четырёхтомный Даль.
Отчизны языка всеведущий спаситель,
прощенье ниспошли и утешенья дай…
Анализ стихотворения "Ночь до утра" Бориса Ахмадулина
- Общая характеристика
- Стихотворение написано в свободной форме, что позволяет автору свободно выражать свои мысли и чувства.
- Тематика произведения охватывает ночное время, одиночество, родину и творческое самовыражение.
- Стихотворение посвящено Борису Мессереру, что придаёт личный оттенок и показывает связь автора с реальными обстоятельствами жизни.
- Структура стихотворения
- Состоит из восьми строф, каждая из которых содержит от четырех до шести строк.
- Строфы различаются по эмоциональному содержанию и тематическому построению.
- Первая строфа: Вступление в ночь
- Автор описывает ночь как нечто сильное и властное, превосходящее земные зимы.
- Литеральные образы ("Тарусе", "Сортавалы") вносят в текст атмосферу места и времени, создавая контекст.
- Ночь представляется "владеньем", что придаёт ей символический аспект как времени самопознания и творческого процесса.
- Вторая строфа: Одиночество и удаление
- Автор выражает горечь и тоску по родине, что подчеркивает внутреннюю борьбу и эмоциональное состояние.
- Тема "покинутости" добавляет нотку трагизма в описание своего положения, злобы на разъединение с родными.
- "Одиночеств скит" становится символом творческой изоляции поэта, что является своеобразным образцом жизни художника.
- Третья строфа: Общество и предательство
- В данном разделе автор размышляет о общественных нормах и ожиданиях, подчеркивая их пустоту и жестокость.
- Фигура Яго символизирует предательство и недоверие, что усиливает тему одиночества и недоверия к миру.
- На уровне стилистики используется сарказм и ирония, что также подчеркивает авторское отношение к социальным устоям.
- Четвертая строфа: Путь и трудности
- Путь персонажа стихотворения описан как беспорядочный и трудный, что отображает сложности творческой жизни.
- Образы "кочки" и "обрыв" создают препятствия, символизирующие внутренние и внешние барьеры, которые автор должен преодолевать.
- Контраст между "путем" и "Млечным путем" указывает на идею о том, что путешествие может быть духовным и метафизическим.
- Пятая строфа: Личная душа
- Вопросы, которые ставит автор, обращаются к личной жизни и выборам, между обязанностями и желаниями.
- Презрительная стужа представляет собой непримиримое воздействие внешнего мира на внутреннее состояние автора.
- Тема семейных обязанностей создаёт контраст между личным и общественным, поднимая вопросы выбора.
- Шестая студия: Творческое истощение
- Автор воспринимает себя как "вождя и раба ночи", что отражает двойственность роли поэта — и вдохновителя, и жертвы.
- Концепция "скудного улова" образует метафору для творческого истощения и сомнений в собственных силах.
- Образы потери и недостатка подчеркивают внутреннюю борьбу, угнетение и тоску по важности творчества.
- Седьмая строфа: Безрезультатность труда
- Чувство бездостижимости и тщетности усилий, когда "пуст всенощный подвиг", плавно переходит из личного к более универсальному.
- Свеча как символ жизни и конца труда указывает на конечность существования и важность каждодневного мечтания.
- Восьмая строфа: Вызов и прощение
- Фразы "заслышав зов, уйду" завершают стихотворение, создавая атмосферу неизбежного ухода и завершения.
- Прощение и утешение становятся надеждой, через которую поэт ищет выход из своего внутреннего конфликта и тоски.
Таким образом, стихотворение "Ночь до утра" содержит в себе глубокие размышления о жизни, одиночестве, обществе и творчестве, образы в нём раскрывают внутреннюю борьбу поэта и стремление к самовыражению.
