Пришелец, этих мест название: курорт.
Пляж озабочен тем, чтоб стал ты позолочен.
Страдалец, извлеки из северных корост
всей бледности твоей озябший позвоночник.
Магнолий белый огнь в честь возожжен твою.
Ты нищ ― возьми себе плодов и роз излишек.
Власть моря велика ― и всякую вину
оно простит тебе и боль ума залижет.
Уж ты влюблен в балкон ― в цветах лиловых весь.
Балкон средь облаков висит и весь в лиловом.
Не знаю кто, но есть тебе пославший весть
об упоенье уст лилово-винным словом.
Счастливец вновь спешит страданья раздобыть.
В избытке райских кущ он хочет быть в убытке.
Придрался вот к чему и вот чего забыть
не хочет, говорит: я здесь ― а где убыхи?
Нет, вовсе не курорт названье этих мест.
Край этот милосерд, но я в нём только странник.
Гость родины чужой, о горе мне, я ― есмь,
но нет убыхов здесь и мёртв язык-изгнанник.
К Аллаху ли взывать, иль Боже говорить,
иль Гмерто восклицать ― всё верный способ зова.
Прошу: не одаряй. Ненадобно дарить.
У всех не отними ни родины, ни слова.
1979
Сухуми
Пляж озабочен тем, чтоб стал ты позолочен.
Страдалец, извлеки из северных корост
всей бледности твоей озябший позвоночник.
Магнолий белый огнь в честь возожжен твою.
Ты нищ ― возьми себе плодов и роз излишек.
Власть моря велика ― и всякую вину
оно простит тебе и боль ума залижет.
Уж ты влюблен в балкон ― в цветах лиловых весь.
Балкон средь облаков висит и весь в лиловом.
Не знаю кто, но есть тебе пославший весть
об упоенье уст лилово-винным словом.
Счастливец вновь спешит страданья раздобыть.
В избытке райских кущ он хочет быть в убытке.
Придрался вот к чему и вот чего забыть
не хочет, говорит: я здесь ― а где убыхи?
Нет, вовсе не курорт названье этих мест.
Край этот милосерд, но я в нём только странник.
Гость родины чужой, о горе мне, я ― есмь,
но нет убыхов здесь и мёртв язык-изгнанник.
К Аллаху ли взывать, иль Боже говорить,
иль Гмерто восклицать ― всё верный способ зова.
Прошу: не одаряй. Ненадобно дарить.
У всех не отними ни родины, ни слова.
1979
Сухуми
