… А я молчу ― я тридцать лет молчу.
Молчание арктическими льдами
Стоит вокруг бессчетными ночами,
Оно идет гасить мою свечу.
Так мертвые молчат, но то понятно
И менее ужасно…
Мое молчанье слышится повсюду,
Оно судебный наполняет зал,
И самый гул молвы перекричать
Оно могло бы и, подобно чуду,
Оно на все кладет свою печать.
Оно во всем участвует, о Боже! ―
Кто мог придумать мне такую роль!
Стать на кого-нибудь чуть-чуть похожей ―
О Господи! ― мне хоть на миг позволь!
И разве я не выпила цикуту,
Так почему же я не умерла,
Как следует ― в ту самую минуту.
Мое молчанье в музыке и в песне
И в чьей-то омерзительной любви,
В разлуках, в книгах… В том, что неизвестней
Всего на свете.
Я и сама его подчас пугаюсь,
Когда оно всей тяжестью своей
Теснит меня, дыша и надвигаясь:
Защиты нет, нет ничего ― скорей!
Кто знает, как оно окаменело,
Как выжгло сердце и каким огнем,
Подумаешь! ― кому какое дело,
Всем так уютно и привычно в нем.
Его со мной делить согласны все вы,
Но все-таки оно всегда мое.
Оно почти мою сожрало душу,
Оно мою уродует судьбу,
Но я его когда-нибудь нарушу,
Чтоб смерть позвать к позорному столбу.
Июнь 1958 1964
Ленинград, Красная Конница
Молчание арктическими льдами
Стоит вокруг бессчетными ночами,
Оно идет гасить мою свечу.
Так мертвые молчат, но то понятно
И менее ужасно…
Мое молчанье слышится повсюду,
Оно судебный наполняет зал,
И самый гул молвы перекричать
Оно могло бы и, подобно чуду,
Оно на все кладет свою печать.
Оно во всем участвует, о Боже! ―
Кто мог придумать мне такую роль!
Стать на кого-нибудь чуть-чуть похожей ―
О Господи! ― мне хоть на миг позволь!
И разве я не выпила цикуту,
Так почему же я не умерла,
Как следует ― в ту самую минуту.
Мое молчанье в музыке и в песне
И в чьей-то омерзительной любви,
В разлуках, в книгах… В том, что неизвестней
Всего на свете.
Я и сама его подчас пугаюсь,
Когда оно всей тяжестью своей
Теснит меня, дыша и надвигаясь:
Защиты нет, нет ничего ― скорей!
Кто знает, как оно окаменело,
Как выжгло сердце и каким огнем,
Подумаешь! ― кому какое дело,
Всем так уютно и привычно в нем.
Его со мной делить согласны все вы,
Но все-таки оно всегда мое.
Оно почти мою сожрало душу,
Оно мою уродует судьбу,
Но я его когда-нибудь нарушу,
Чтоб смерть позвать к позорному столбу.
Июнь 1958 1964
Ленинград, Красная Конница
Анализ стихотворения «Из седьмой северной элегии» Анны Ахматовой
- Введение
- Стихотворение написано в 1958 году и опубликовано в 1964.
- Ахматова обращается к теме молчания и его влияния на личность и жизнь.
- Структура и форма
- Стихотворение состоит из 14 строчек.
- Традиционная рифма и ритм, но с элементами свободного стиха, что подчеркивает внутреннее напряжение.
- Тематика
- Молчание
- Молчание становится центральной темой, оно представляется как нечто весомое и угнетающее.
- Сравнение молчания с арктическими льдами усиливает его холод и безвременностъ.
- Смерть и страдание
- Образы смерти и страха пронизывают текст, особое внимание уделяется тоске.
- Сравнение с цикутой указывает на страдание и ощущение бессмысленности.
- Индивидуальность и общность
- Ахматова подчеркивает, как ее молчание воспринимается окружающими.
- Слово «мое» выделяет индивидуальные чувства на фоне общей трагедии.
- Молчание
- Образы и Символы
- Свет и тьма
- Свеча как символ жизни и надежды, гаснущая под напором молчания.
- Темнота ночи вокруг усиливает чувство изоляции.
- Омерзительная любовь
- Отношение к любви пронизано отчаянием и негативом, что отражает внутренние конфликты.
- Свет и тьма
- Эмоции и настроение
- Стихотворение пропитано глубокой тоской и утратой.
- Чувство безысходности и желание нарушить молчание, даже если это будет через страдание.
- Заключение
- «Из седьмой северной элегии» передает сложную психологическую и эмоциональную палитру человека, живущего в условиях молчания и страдания.
- Автора можно понимать как женщину, которая исследует свои ограничения и желание быть услышанной.
