Кого когда-то называли люди
Царем в насмешку, Богом в самом деле,
Кто был убит и чье орудье пытки
Согрето теплотой моей груди…
Вкусили смерть Свидетели Христовы,
И сплетницы-старухи, и солдаты,
И прокуратор Рима ― все прошли.
Там, где когда-то возвышалась арка,
Где море билось, где чернел утес, ―
Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой
И с запахом бессмертных роз.
Ржавеет золото и истлевает сталь,
Крошится мрамор ― к смерти все готово.
Всего прочнее на земле печаль
И долговечней ― царственное Слово.
1945