22
И вот, берет она ветвь сосны,
Цветущий аир берет
И, с листьями папоротника скрестив,
Раскладывает на берегу.
Над полукругом срезанных ваий
Затепливаются семь свеч,
Семь восковых церковных огней,
Семь заклятий судьбы.
Долго гадает она над рекой
Здесь, в вековом бору;
Ночь. И отражает залив
Семь оранжевых звезд.
― Ждет тебя жизнь великой кручиною,
Страшный тебе готовит обвал:
Кто-то недобрый укрылся личиною,
Путь твой излучистый заколдовал.
Вижу ― как будто кровавые заводи,
Темень кромешную… никого…
Только полоска светит на западе
Ради спасения твоего. ―
Голос сорвался. Трепещет в воде
Все семизвездье свеч,
Тихо дрожа в бездонных зрачках
Девочки-ворожеи.
― Но не страшись: минуется темное,
Верь мне, любимый: я не солгу,
Только мне странно: что-то огромное…
Светлые храмы на берегу…
Господи, что ж это?.. Необычайно
Знаки твои ложатся потом…
Милый, прости. Не могу. Здесь тайна.
Рано тебе узнавать о том. ―
Тихо. Все тихо. Свеча за свечой
Гаснут на берегу.
Крепко сжимает руку мою
Тепленькая рука.
Тонко звенит комариный гуд,
Бархатный мрак вокруг…
И еле слышу здесь, у плеча: ―
Кто ж ты, любимый? кто?