О, не приблизиться даже к порогу
Тайны и Правды вышней/ тому,
Вера чья возлагает на Бога
Тяжесть ответственности/ за Тьму.
Вечный припев: «Ах, столько страданий,
Столько злодейств ― а как же Бог?
Мог Он творить свое мирозданье,
А обуздать духа зла ― не мог?
Он ― вездесущ и благ; почему ж
Он не спасет наших тел и душ?»
Полно/ блуждать/ среди трех сосен,
Вламываться в открытую дверь.
Бог абсолютно благ! светоносен!
А не всемогущ. / Верь!
Верь ― и забудь «царя на престоле
В грозных высотах». / Он ― святей;
Сам очертил Свою власть и волю
Волей свободных/ Божьих/ детей.
И не рабам,/ не холопам Славы
Мир, как могучее поприще, дан:
От эмпирея до яростной лавы
Горд и свободен его океан.
Все ли высокие духи ― благие?
Все ли скорбят/ за твою слезу?
Есть грандиозный дух, тиранию
Строящий/ и вверху,/ и внизу.
В духопрозрении праведным снится
Глубь/ незапамятнейших/ времен,
Богоотступничество Денницы,
Шелест туманностей,/ как знамен.
Снов довременных рваные космы
В древних легендах/ видели мы:
Да, ― он творил/ и творит/ Антикосмос,
Черное зеркало,/ сердце Тьмы.
И на Земле ― его черный град
Древние найменовали:/ ад.
… Здесь, в слоях Окрус и Гвэгр, душам уясняется истина
относительного дуализма ― борьбы двух космических принципов, ― борьбы
хоть и не вечной, но столь протяженной во времени, что наше сознание
склонно пренебрегать этой неточностью.