Над белоснежною Меккою―
гибкой планеты хвост,
Дух песков накаленных
и острых могучих звезд.
Звезды вонзают в душу
тысячи звонких жал….
Благоговейный трепет
сердце пророка сжал.
Слышится ближе, ближе
шум непомерных крыл:
Конь с человеческим ликом
россыпи неба скрыл;
Грива ― белыми волнами, сам он ― словно туман;
Имя коню ― Молния,
эль-Бохран.
Мчит пророка на север десятикрылый гонец,
Хлещет сирийский ветер,
душит, и наконец,
Весь запылен пустынею,
сполохами палим,
Сходит ночной наездник
в спящий Йерусалим.
В уединенном храме
ждут Моисей и Христос,
Вместе молятся трое
до предрассветных рос.
И в выси, откуда Солнце
чуть видимо, как роса,
Конь ездока возносит
на Первые Небеса.
Иерархии гигантские ширятся впереди:
Между очами ангела ― тысяча дней пути…
Но на последнее Небо глагол непреклонный звал:
Скрывают лицо Аллаха
семьдесят покрывал,
И за покрывалами ― голос, как ста водопадов шум,
Как опоясанный громом
и молниями
самум:
― Восстань и гряди, избранник, вдоль всех городов и стран,
Провозглашай народам
Мой истинный Аль-Коран! ―
Головокруженье… омут…
отпрянувшие Небеса,
Звезды, летящие вверх… Гаснущие голоса…
Толща холодных туч…
Старый кирпич
стен…
Еще не остывшее ложе
и плоти свинцовый плен.
По-прежнему бдит над Меккой
белой кометы хвост,
Дух песков остывающих
и острых могучих звезд.
1933
гибкой планеты хвост,
Дух песков накаленных
и острых могучих звезд.
Звезды вонзают в душу
тысячи звонких жал….
Благоговейный трепет
сердце пророка сжал.
Слышится ближе, ближе
шум непомерных крыл:
Конь с человеческим ликом
россыпи неба скрыл;
Грива ― белыми волнами, сам он ― словно туман;
Имя коню ― Молния,
эль-Бохран.
Мчит пророка на север десятикрылый гонец,
Хлещет сирийский ветер,
душит, и наконец,
Весь запылен пустынею,
сполохами палим,
Сходит ночной наездник
в спящий Йерусалим.
В уединенном храме
ждут Моисей и Христос,
Вместе молятся трое
до предрассветных рос.
И в выси, откуда Солнце
чуть видимо, как роса,
Конь ездока возносит
на Первые Небеса.
Иерархии гигантские ширятся впереди:
Между очами ангела ― тысяча дней пути…
Но на последнее Небо глагол непреклонный звал:
Скрывают лицо Аллаха
семьдесят покрывал,
И за покрывалами ― голос, как ста водопадов шум,
Как опоясанный громом
и молниями
самум:
― Восстань и гряди, избранник, вдоль всех городов и стран,
Провозглашай народам
Мой истинный Аль-Коран! ―
Головокруженье… омут…
отпрянувшие Небеса,
Звезды, летящие вверх… Гаснущие голоса…
Толща холодных туч…
Старый кирпич
стен…
Еще не остывшее ложе
и плоти свинцовый плен.
По-прежнему бдит над Меккой
белой кометы хвост,
Дух песков остывающих
и острых могучих звезд.
1933
