И тогда подошла к нам, желта как лимон,
Та старушка восьмидесьти лет,
В кацавейке, в платке допотопных времен ―
Еле двигавший ноги скелет.
Синеватые пряди ее парика
Гофрированы были едва.
И старушечья, в синих прожилках рука
Показала на оползни рва.
«Извините! Я шла по дорожным столбам,
По местечкам, сожженным дотла.
Вы не знаете, где мои мальчики, пан,
Не заметили, где их тела?
Извините меня, я глуха и слепа.
Может быть, среди польских равнин,
Может быть, эти сломанные черепа ―
Мой Иосиф и мой Веньямин…
Ведь у вас под ногами не щебень хрустел.
Эта черная жирная пыль ―
Это прах человечьих обугленных тел», ―
Так сказала старуха Рахиль.
И пошли мы за ней по полям. И глаза
Нам туманила часто слеза.
А вокруг золотые сияли леса,
Поздней осени польской краса.
Там травы золотой сожжена полоса,
Не гуляют ни серп, ни коса.
Только шепчутся там голоса, голоса,
Тихо шепчутся там голоса:
«Мы мертвы. Мы в обнимку друг с другом лежим,
Мы прижались к любимым своим,
Но сейчас обращаемся только к чужим,
От чужих ничего не таим.
Сосчитайте по выбоинам на земле,
По лохмотьям истлевших одежд,
По осколкам стекла, по игрушкам в золе,
Сколько было тут светлых надежд.
Сколько солнца и хлеба украли у нас,
Сколько детских засыпали глаз.
Сколько иссиня-черных остригли волос,
Сколько девичьих рук расплелось.
Сколько крохотных юбок, рубашек, чулок
Ветер по свету гнал и волок.
Сколько стоили фосфор, и кровь, и белок
В подземелье фашистских берлог.
Эти звезды и эти цветы ― это мы.
Торопились кончать палачи,
Потому что глаза им слепили из тьмы
Наших жизней нагие лучи.
Банки с газом убийцы истратили все.
Смерть во всей ее жалкой красе
Убегала от нас по асфальту шоссе,
Потому что в вечерней росе,
В трепетанье травы, в лепетанье листвы,
В очертанье седых облаков ―
Понимаете вы! ― мы уже не мертвы,
Мы воскресли на веки веков».
1944
Та старушка восьмидесьти лет,
В кацавейке, в платке допотопных времен ―
Еле двигавший ноги скелет.
Синеватые пряди ее парика
Гофрированы были едва.
И старушечья, в синих прожилках рука
Показала на оползни рва.
«Извините! Я шла по дорожным столбам,
По местечкам, сожженным дотла.
Вы не знаете, где мои мальчики, пан,
Не заметили, где их тела?
Извините меня, я глуха и слепа.
Может быть, среди польских равнин,
Может быть, эти сломанные черепа ―
Мой Иосиф и мой Веньямин…
Ведь у вас под ногами не щебень хрустел.
Эта черная жирная пыль ―
Это прах человечьих обугленных тел», ―
Так сказала старуха Рахиль.
И пошли мы за ней по полям. И глаза
Нам туманила часто слеза.
А вокруг золотые сияли леса,
Поздней осени польской краса.
Там травы золотой сожжена полоса,
Не гуляют ни серп, ни коса.
Только шепчутся там голоса, голоса,
Тихо шепчутся там голоса:
«Мы мертвы. Мы в обнимку друг с другом лежим,
Мы прижались к любимым своим,
Но сейчас обращаемся только к чужим,
От чужих ничего не таим.
Сосчитайте по выбоинам на земле,
По лохмотьям истлевших одежд,
По осколкам стекла, по игрушкам в золе,
Сколько было тут светлых надежд.
Сколько солнца и хлеба украли у нас,
Сколько детских засыпали глаз.
Сколько иссиня-черных остригли волос,
Сколько девичьих рук расплелось.
Сколько крохотных юбок, рубашек, чулок
Ветер по свету гнал и волок.
Сколько стоили фосфор, и кровь, и белок
В подземелье фашистских берлог.
Эти звезды и эти цветы ― это мы.
Торопились кончать палачи,
Потому что глаза им слепили из тьмы
Наших жизней нагие лучи.
Банки с газом убийцы истратили все.
Смерть во всей ее жалкой красе
Убегала от нас по асфальту шоссе,
Потому что в вечерней росе,
В трепетанье травы, в лепетанье листвы,
В очертанье седых облаков ―
Понимаете вы! ― мы уже не мертвы,
Мы воскресли на веки веков».
1944
Анализ стихотворения П. Г. Антокольского «Лагерь уничтожения»
1. Общая характеристика произведения
- Тема: Стихотворение обращается к ужасам Холокоста, живым свидетелям которых являются старики, потерявшие своих близких. Центральная тема — память о погибших и скорбь по утраченной жизни.
- Жанр и стиль: Лирическое стихотворение с элементами эпического повествования, насыщенное символикой и метафорами. Применение разговорного стиля подчеркивает личный, интимный характер переживаний героев.
- Время и место действия: События происходят в разрушенной Польше, в окружении осенней природы, что создает контраст между красотой природы и ужасами войны и гибели.
2. Структура стихотворения
- Первая часть: Описание старушки, ее состояния, ее жалобы и поиск любимых — Иосифа и Веньямина. Свидетельство о гибели людей в окрестностях.
- Вторая часть: Оживление воспоминаний старухи и сопутствующая скорбь. Великое количество образов, связанных с потерей и смертью.
- Третья часть: Коллективный голос погибших, который говорит о утраченных надеждах и мечтах. Создается чувство вины и ответственность живых перед мертвыми.
3. Образы и символы
- Старушка: Символ поколений, переживших жестокие испытания, лишений, воспоминаний о прошлом.
- Оползень рва и черная пыль: Конкретные образы разрушения и страдания, символизирующие исчезновение народа и его культуры.
- Голоса мертвых: Коллективный голос жертв, их страдания и ожидания справедливости. Подчеркивает, что смерть не может заглушить их крик.
4. Эмоции и чувства
- Скорбь и утрата: Чувства, возникающие при чтении, глубокие и резонирующие. Эмоциональное влечение к персонажам, их горе визуализируется через образы.
- Неизбежность смерти: Стихотворение пронизано ощущением скорой, неизбежной гибели, которая нагнетается через детали и метафоры.
- Сопротивление и надежда: В последних строках присутствует нотка надежды. Образы растений и звезд символизируют перерождение и сохранение памяти.
5. Заключение
Стихотворение П. Г. Антокольского «Лагерь уничтожения» — это мощный и трогательный памятник памяти жертв Холокоста. Через призму личных страданий автор открывает перед читателем бесконечные масштабы утраты и страха, обрамленные в контексте осенней красоты. Это произведение становится важным напоминанием о необходимости помнить, чтобы такие ужасные события больше не повторялись.
