Товарищ, я прожил
Три четверти века.
Я всё подытожил ―
Поставлена крайняя веха.
Тут нечем хвалиться!
У слабых, у сильных
Издерганы лица
В колдобинах изжелта-синих.
Но как там ни поздно,
Как труд ни громоздок ―
Тайком, неопознан,
Беснуется в старце подросток,
Пусть вирус ничтожен,
Да вот лихорадит!
Ты спросишь, на что ж он
Силенки последние тратит,
Зачем на эстраде
Горланит он дико,
Вопит: «Христа ради,
Вернись, оглянись, Эвридика!..»
Отвечу: безумье
Смешно на поверку.
Потухший Везувий
Решил подражать фейерверку,
Отвечу ― не знаю
Иного ответа.
Я только сквозная,
Чужая, ничья эстафета,
Что было когда-то,
Сосчитаны годы.
Зарублена дата
На камне могильной невзгоды.
Беззубая Парка
Сучит свои нити.
Но солнце так ярко
Горит, как горело в зените.
Под той бирюзою,
Под черной грозою
Я жду мою Зою,
Бессмертную, вечную Зою.
А завтра забрезжит
Жестокое утро
И врежется скрежет
Безглазой, безносой, премудрой.
Ни злой укоризны,
Ни ропота злого!
Для собственной тризны
Недаром пишу это слово:
«Я жил в мирозданье.
Я знал первозданность.
В посмертном изданье
Живым, а не мертвым останусь»
1971
Три четверти века.
Я всё подытожил ―
Поставлена крайняя веха.
Тут нечем хвалиться!
У слабых, у сильных
Издерганы лица
В колдобинах изжелта-синих.
Но как там ни поздно,
Как труд ни громоздок ―
Тайком, неопознан,
Беснуется в старце подросток,
Пусть вирус ничтожен,
Да вот лихорадит!
Ты спросишь, на что ж он
Силенки последние тратит,
Зачем на эстраде
Горланит он дико,
Вопит: «Христа ради,
Вернись, оглянись, Эвридика!..»
Отвечу: безумье
Смешно на поверку.
Потухший Везувий
Решил подражать фейерверку,
Отвечу ― не знаю
Иного ответа.
Я только сквозная,
Чужая, ничья эстафета,
Что было когда-то,
Сосчитаны годы.
Зарублена дата
На камне могильной невзгоды.
Беззубая Парка
Сучит свои нити.
Но солнце так ярко
Горит, как горело в зените.
Под той бирюзою,
Под черной грозою
Я жду мою Зою,
Бессмертную, вечную Зою.
А завтра забрезжит
Жестокое утро
И врежется скрежет
Безглазой, безносой, премудрой.
Ни злой укоризны,
Ни ропота злого!
Для собственной тризны
Недаром пишу это слово:
«Я жил в мирозданье.
Я знал первозданность.
В посмертном изданье
Живым, а не мертвым останусь»
1971
Анализ стихотворения П. Г. Антокольского «Заключение («Товарищ, я прожи…»)»
1. Введение
- Общее впечатление о стихотворении
- Контекст создания (1971 год, личные обстоятельства автора)
2. Основная тема
- Тема старости и отражение на прожитом
- Наследие и память: как воспринимается жизнь перед лицом смерти
3. Структура и форма
- Количество строф и строк
- Рифмовка и ритм: свободный, не навязывающий определённый ритм
- Ключевые интонации: меланхолия, размышление, тоска
4. Лексика и стилистические приемы
- Использование разговорного языка: «Товарищ, я прожил»
- Образы и метафоры: «потухший Везувий», «беззубая Парка»
- Сравнения: «Как там ни поздно, как труд ни громоздок»
5. Изображение человека
- Образ старца и подростка в нём: конфликт поколений
- Поиск смысла жизни и стремление к пониманию
- Состояние внутреннего беспокойства: «пусть вирус ничтожен»
6. Философский подтекст
- Вопрос о бессмертии и памяти: «в посмертном изданье»
- Идея цикличности жизни и ожидание: «Я жду мою Зою»
- Смысл существования на фоне общего забвения
7. Заключение
- Краткое резюме основных мыслей
- Личное восприятие стихотворения: значимость для современного читателя
