Аронзон Л. Л.
«Где листья мертвенны и, тихо шевелясь…»

Где листья мертвенны и, тихо шевелясь,
колеблют надо мной подъятый воздух,
жеманны бабочки, стрекозы грациозны,
заполнен день гудением шмеля,
и ящерка, припавшая к песку,
еще на миг нацелена в пространство,
тяжелый жук, раздвоивший свой панцирь,
воспламенясь, озвучивает куст.

В объеме осени парадный сей костел,
сей ровный свет, сей отраженный морем
огромный свет, и мысль моя растет,
и рядом жизнь, и нет ее со мною.
Здесь светлый день, шоссе, сгоревший лес,
меж листьев ― лес, куда ни глянешь ― листья,
лежи в траве, пока избыток мыслей
сведет с ума иль просто надоест.

О, как просторна осень в светлый день
в осиннике, в высоком листопаде,
так вот итог! так что же ты утратил
и что обрел, кусты рукой задев?
Какой-то день, какой-то тихий час,
ручей меж листьев и меж листьев небо,
лежи в траве и ничего не требуй,
к иной душе, к покою причастясь.

Вот светлый холм, подъемлющий тебя,
вот облака, спешащие так быстро,
что тени нет. Но всё-таки ты выслан,
но всё-таки, как осенью объят
весь этот лес, так ты объят иным
не этих мест привычным запустеньем,
не здесь твой сад, не здесь твои ступени
и весь твой путь, чтоб возвратиться к ним.