Гор костер окаменевший.
Море, взбитое от стирки.
Нуль ствола тех несумевших,
что поют, мрачны и сиры,
я сижу на мшистой капле
вкруг меня ― лесов потомки.
Сколько можно всё шататься
одному да одному всё!
У стрекоз иссохли крылья.
Я хотел бы быть букашкой,
что живет не больше суток
на какой-нибудь ромашке.
Море, взбитое от стирки.
Нуль ствола тех несумевших,
что поют, мрачны и сиры,
я сижу на мшистой капле
вкруг меня ― лесов потомки.
Сколько можно всё шататься
одному да одному всё!
У стрекоз иссохли крылья.
Я хотел бы быть букашкой,
что живет не больше суток
на какой-нибудь ромашке.