Лицо шуршало по обоям,
когда двух всадников малютка
заметив обронил: «Обоих
не видел я в преддверьях шутки.
Мне объяснить их нету сил ―
недаром боров голосил,
наевшись сытых много трав…
Скажи мне, всадник, ― кто неправ?»
И, обратясь к озерам взором,
он продолжал, гордясь позором:
«О невесомости гнедых
прекрасно знают только гниды,
и даже тетка Степанида
мне объяснить не может их!
При чем тут тощие зады
мне из ушей твоих видны?
И славы блеск, и ада пламя
я показал меж ляжек даме.
Она, предлогом возгордясь,
мне говорила о природе,
когда, к борзым оборотясь,
рек освежеванный карась,
что во саду и в огороде
мелькало много ручек медных:
“Когда ты станешь другом бедных,
тогда узнаешь о народе! ”».
17 октября 1965
когда двух всадников малютка
заметив обронил: «Обоих
не видел я в преддверьях шутки.
Мне объяснить их нету сил ―
недаром боров голосил,
наевшись сытых много трав…
Скажи мне, всадник, ― кто неправ?»
И, обратясь к озерам взором,
он продолжал, гордясь позором:
«О невесомости гнедых
прекрасно знают только гниды,
и даже тетка Степанида
мне объяснить не может их!
При чем тут тощие зады
мне из ушей твоих видны?
И славы блеск, и ада пламя
я показал меж ляжек даме.
Она, предлогом возгордясь,
мне говорила о природе,
когда, к борзым оборотясь,
рек освежеванный карась,
что во саду и в огороде
мелькало много ручек медных:
“Когда ты станешь другом бедных,
тогда узнаешь о народе! ”».
17 октября 1965
