Аронзон Л. Л.
[Моцарт и Сальери]

Сидит Сальери со свечами
и сквозь тяжелые очки,
неслышно двигая очами,
читает нотные значки:

Сальери


Он узнал трубу небес,
стаи ангелов дыханье
и в зловонными мехами
озвучаемой трубе
старца нищего, скопца!
Я рыдал, увидев слёзы,
что текли с его лица.
Он нежнее Чимарозы.






О, столь ты, Моцарт, голубой,
что слился с небом за трубой!
С тобою рядом даже ангел ―
грубый, лесоруб!

Моцарт






Всему, что вижу я, двойник,
сижу и знаю, что погибну.
Ведь между Сциллой и Харибдой
кто угадает добрый миг.
Харибда ― жизнь, музыка ― Сцилла

то Моцартиисс






Мне вся вселенная ― альков.
Трепещет стая мотыльков,
цветов летающих,



Сальери


От смерти я отсчитываю возраст.
Тот старше, кто скорее умер.
Сегодня ты моложе, Моцарт,
и гений, ибо ты безумен.
Оооо, Моцарт! Нет страшней проклятья
для нас, творцов, чем небезумье.
Я весь прикован к этой думе,
все остальные ― свита знати,
и от кого то жду прощенья,
еще не зная преступленья!
Вот ты. Набрасывая звуки,
что ухо мира восхитят,
как ты красив! Но час разлуки
с музыкой, Моцарт, ждет тебя,
но тот же самый час вдвойне
с тобой разлукой страшен мне.
Моцарт, прекрасным вдохновеньем
я награжу тебя сейчас,
но, к сожалению, заказ
мой будет для тебя последним! ―
сказал Сальери постепенно
и, черным заслонив лицо,
взошел сначала на крыльцо
и через дверь прошел сквозь стену
в то помещение, где Моцарт
сидел, используя свой дар:




Вот вся печаль ― два три листа
моих помарок