Ты приняла свое распятие,
как грех стыда осатанелого,
не угрожая мне расплатами,
но восклицая: что я делаю?
Вот только комната, не озеро
(там лилия была, Офелия,
цветок корон), но не вопросами
измучила меня ― несмелостью.
И только стыд, как след, преследуя,
останется, чтоб, память мучая,
водить любить, смущать пленэрами
и обнаженных тел могуществом.
Но жен мы не забыли, празднуя
измены, вечным ритуалом
мы проклинать себя опаздывали,
но, впрочем, что нам оставалось.
Мы жен любили, как любовники,
им изменяли, как любовницам,
а ты была лишь слабой кровлею,
но если больше ― это вспомнится.
Так помни след стыда, не сетуя
на роль вторую, из статистов
мы начинали путь, поэтому
прости меня за то неистовство.
как грех стыда осатанелого,
не угрожая мне расплатами,
но восклицая: что я делаю?
Вот только комната, не озеро
(там лилия была, Офелия,
цветок корон), но не вопросами
измучила меня ― несмелостью.
И только стыд, как след, преследуя,
останется, чтоб, память мучая,
водить любить, смущать пленэрами
и обнаженных тел могуществом.
Но жен мы не забыли, празднуя
измены, вечным ритуалом
мы проклинать себя опаздывали,
но, впрочем, что нам оставалось.
Мы жен любили, как любовники,
им изменяли, как любовницам,
а ты была лишь слабой кровлею,
но если больше ― это вспомнится.
Так помни след стыда, не сетуя
на роль вторую, из статистов
мы начинали путь, поэтому
прости меня за то неистовство.
