В часы бессонницы люблю я в кресле спать
и видеть сон, не отличимый
от тех картин, что наяву мной зримы,
и, просыпаясь, видеть сон опять:
старинное бюро, свеча, кровать,
тяжелый стол, и двери, и за ними
в пустом гробу лежит старуха вини ―
я к ней иду, чтоб в лоб поцеловать.
Однако ночь творит полураспад:
в углу валяется забытый кем-то сад,
томя сознанье, падает паук,
свет из окна приобретает шорох,
лицо жены моей повернуто на юг,
и всё ― в печали, нет уже которой.