За гряду гористых облаков ―
беспредельность крохотной деревни,
теплые ладони у висков
слушают, как пульсы чутко дремлют.
Руки зарубцованы землей,
ночи в путах Млечного пути,
ветер отсыревшею петлей
рвется по тоске полей вести.
Одинокий блик в росу косит,
лампа фонаря в сырой грязи,
золотая осень у окон.
Дождик в сено скучно моросит,
родина сквозная, и осин
красно-бурый, сонный перезвон.
1958
беспредельность крохотной деревни,
теплые ладони у висков
слушают, как пульсы чутко дремлют.
Руки зарубцованы землей,
ночи в путах Млечного пути,
ветер отсыревшею петлей
рвется по тоске полей вести.
Одинокий блик в росу косит,
лампа фонаря в сырой грязи,
золотая осень у окон.
Дождик в сено скучно моросит,
родина сквозная, и осин
красно-бурый, сонный перезвон.
1958