Белые бивни
бьют
в ют.
В шумную пену
бушприт
врыт.
Вы говорите:
шторм―
вздор?
Некогда длить
спор!
Видите, в пальцы нам
врос
трос,
так что и этот
вопрос
прост:
мало ли видел
матрос
гроз, ―
не покидал
пост.
Даже и в самый
глухой
час
ветер бы вынес
слугой
нас,
выгнувши парус
в тугой
пляс,
если б ― не тот
раз.
Слишком угрюмо
выл
вал…
Буйный у трюма
был
бал…
Море на клочья
рвал
шквал…
Как удержать
фал?
Но не от ветра
скрипел
брус, ―
глупый заладил
припев
трус:
«Слишком тяжелый
у нас
груз.
Слышите стен
хруст?»
Шкипер рванул его:
«Брысь
вниз.
Будешь морочить нас
правь
вплавь.
Слишком башку твою
весь
рейс
клонит золота
вес».
Этот в ответ:
«Груз―
сух,
море – стекло,
и циклон―
глух,
если ты в траверс
чужих
бухт
станешь, как добрый
друг.
Если ж пушечный
рвет
рот
теплых и ласковых
вод
ход, ―
даже речной
уведет
брод
в черный
водоворот.
Пороха с нами
сто
тонн.
В золоте нашем
злой
звон.
Тот, кто дрожа
сторожит
бастион, ―
тот же моряк
он.
В тыл ему станет
наш
десант.
Тени бредут
редут
спасать…
Нет, если есть
еще
небеса,
наши слетят
паруса».
Взрыв рук
простерт
за борт.
Темен
восток
и жесток.
Бурей рангоут
всклокочен
в стог…
А человек―
листок.
Скалы видали
в пяти
шагах,
как человечья
тоска
нага,
как человечья
душа
строга
даже
и у врага.
Белые бивни
бьют
в ют.
В шумную пену
бушприт
врыт.
Кто говорит:
шторм―
вздор,
если утес―
в упор?!
бьют
в ют.
В шумную пену
бушприт
врыт.
Вы говорите:
шторм―
вздор?
Некогда длить
спор!
Видите, в пальцы нам
врос
трос,
так что и этот
вопрос
прост:
мало ли видел
матрос
гроз, ―
не покидал
пост.
Даже и в самый
глухой
час
ветер бы вынес
слугой
нас,
выгнувши парус
в тугой
пляс,
если б ― не тот
раз.
Слишком угрюмо
выл
вал…
Буйный у трюма
был
бал…
Море на клочья
рвал
шквал…
Как удержать
фал?
Но не от ветра
скрипел
брус, ―
глупый заладил
припев
трус:
«Слишком тяжелый
у нас
груз.
Слышите стен
хруст?»
Шкипер рванул его:
«Брысь
вниз.
Будешь морочить нас
правь
вплавь.
Слишком башку твою
весь
рейс
клонит золота
вес».
Этот в ответ:
«Груз―
сух,
море – стекло,
и циклон―
глух,
если ты в траверс
чужих
бухт
станешь, как добрый
друг.
Если ж пушечный
рвет
рот
теплых и ласковых
вод
ход, ―
даже речной
уведет
брод
в черный
водоворот.
Пороха с нами
сто
тонн.
В золоте нашем
злой
звон.
Тот, кто дрожа
сторожит
бастион, ―
тот же моряк
он.
В тыл ему станет
наш
десант.
Тени бредут
редут
спасать…
Нет, если есть
еще
небеса,
наши слетят
паруса».
Взрыв рук
простерт
за борт.
Темен
восток
и жесток.
Бурей рангоут
всклокочен
в стог…
А человек―
листок.
Скалы видали
в пяти
шагах,
как человечья
тоска
нага,
как человечья
душа
строга
даже
и у врага.
Белые бивни
бьют
в ют.
В шумную пену
бушприт
врыт.
Кто говорит:
шторм―
вздор,
если утес―
в упор?!
