Огонь простерт?
II.
Токует тетерев
На черном суку,
Японский ветер
Зовется тайфун.
Нет, это не птица
На синей сосне ―
Человечий мнится
Облик сквозь снег.
За сопками семьи
Приникли к окну
Выстрел не смеет
В темь полыхнуть.
По веткам трепет…
В тумане морском
Японские цепи
В горы ― ползком.
Заходят с тыла,
Скользят с боков,
Душа застыла
У рыбаков.
Крик на дороге
Прянул ― и стих,
У горла ― широкий
Короткий штык.
Острее трепет
Первых охот:
Черные цепи
Пошли в обход.
Токует тетерев
На сухом суку…
Знает ли на свете
Такую тоску?
III.
Рабочие порта
Собрались в док;
Провыли четвертый
Тревожный гудок.
Еще не проснулись
Высвисты пуль,
Но дергает улицы
Бешеный пульс.
Шумом артерий
Полны дома,
Скоро зардеет
Заря сама.
Ноет сирена,
Рвутся гудки,
Ветер свирепый
Берет за грудки.
Вдруг ― с вокзала
Трели «ура».
Сердце сказало: ―
Теперь пора.
― Вырвать панель ―
У них из-под ног, ―
Мчаться по ней, ―
Свиваясь в одно.
Прожектор с рейда
Уперся в грудь…
Кто выдумал бреда
Такого игру?
Цепи встают,
Вокзал окружен,
Орудия бьют
С пятисот сажен.
За грузчиком грузчик,
Сердце спалив,
Бросается с кручи
В черный залив.
Тщетно рабочий
Рвется вперед:
Гочкис на клочья
Режет и рвет.
Острее трепет
Людских охот:
Японские цепи
Зашли в обход.
IV.
В тумане улицы,
В седом, в морском
Китайские кули
Ползут ― ползком
Окрик «цуба».
В висок приклад,
Кровь через зубы
Плевком стекла.
Семьсот убитых,
Двести в плену.
От долгих пыток
Судьбу клянут.
Белогвардейский
Веселый шакал
Досыта детской
Крови ― лакал.
Серому пирату
Под ноги слег,
Им ― император
Японский ― бог.
Он и не почуял
Чья жизнь текла,
К серому плечу
Метнув приклад.
Чей токовал тетерев
На сухом суку,
Что разрушил ветер
Японский, тайфун.
Но в чужой казарме
Запел рожок
О тех, кто пожаром
Сердце зажег.
Кому стал попутен
Алый маяк ―
Здесь с огнем не шутят
В этих краях.
II.
Токует тетерев
На черном суку,
Японский ветер
Зовется тайфун.
Нет, это не птица
На синей сосне ―
Человечий мнится
Облик сквозь снег.
За сопками семьи
Приникли к окну
Выстрел не смеет
В темь полыхнуть.
По веткам трепет…
В тумане морском
Японские цепи
В горы ― ползком.
Заходят с тыла,
Скользят с боков,
Душа застыла
У рыбаков.
Крик на дороге
Прянул ― и стих,
У горла ― широкий
Короткий штык.
Острее трепет
Первых охот:
Черные цепи
Пошли в обход.
Токует тетерев
На сухом суку…
Знает ли на свете
Такую тоску?
III.
Рабочие порта
Собрались в док;
Провыли четвертый
Тревожный гудок.
Еще не проснулись
Высвисты пуль,
Но дергает улицы
Бешеный пульс.
Шумом артерий
Полны дома,
Скоро зардеет
Заря сама.
Ноет сирена,
Рвутся гудки,
Ветер свирепый
Берет за грудки.
Вдруг ― с вокзала
Трели «ура».
Сердце сказало: ―
Теперь пора.
― Вырвать панель ―
У них из-под ног, ―
Мчаться по ней, ―
Свиваясь в одно.
Прожектор с рейда
Уперся в грудь…
Кто выдумал бреда
Такого игру?
Цепи встают,
Вокзал окружен,
Орудия бьют
С пятисот сажен.
За грузчиком грузчик,
Сердце спалив,
Бросается с кручи
В черный залив.
Тщетно рабочий
Рвется вперед:
Гочкис на клочья
Режет и рвет.
Острее трепет
Людских охот:
Японские цепи
Зашли в обход.
IV.
В тумане улицы,
В седом, в морском
Китайские кули
Ползут ― ползком
Окрик «цуба».
В висок приклад,
Кровь через зубы
Плевком стекла.
Семьсот убитых,
Двести в плену.
От долгих пыток
Судьбу клянут.
Белогвардейский
Веселый шакал
Досыта детской
Крови ― лакал.
Серому пирату
Под ноги слег,
Им ― император
Японский ― бог.
Он и не почуял
Чья жизнь текла,
К серому плечу
Метнув приклад.
Чей токовал тетерев
На сухом суку,
Что разрушил ветер
Японский, тайфун.
Но в чужой казарме
Запел рожок
О тех, кто пожаром
Сердце зажег.
Кому стал попутен
Алый маяк ―
Здесь с огнем не шутят
В этих краях.
