3
Слушай, Анни,/ твое дыханье,
трепет рук,/ и изгибы губ,
и волос твоих/ колыханье я,
как давний сон,/ берегу.
Эти лица,/ и те,/ и те, ―
им/ хоть сто,/ хоть тысячу лет скости, ―
не сравнять с твоим/ в простоте,
в прямоте/ и в суровой детскости.
Можно/ астрой в глазах пестреться,
Можно/ ветром в росе свистеть,
но в каких/ человеческих средствах
быть собой/ всегда и везде?!
Ты проходишь/ горя и беды,
как проходит игла/ сквозь ткань..
Как выдерживаешь/ ты это?
Как слеза у тебя/ редка?!
Не в любовном/ пылу и тряске
я приметил/ крепость твою.
Я узнал,/ что ни пыль,/ ни дрязги
к этой коже/ не пристают.
И когда/ я ломлю твои руки
и клоню/ твоей воли стан,
ты кричишь,/ как кричат во вьюге
лебедя,/ от стаи отстав….
1928