М. М. Уречиной
Ты в маске электрической
похаживаешь мимо,
а я ― на Дон, на Дон, на Дон
зову тебя очима.
Не сонь моя, не тень моя,
не голос мой не звучен;
я горшими мученьями
во младости замучен.
И там рука, и там нога,
и день меледневеет,
а здесь ― брожу, ищу врага,
что встретиться не смеет.
Пустынным палом похоти
перепалило роды,
а ты в милейном хохоте
залащиваешь годы.
На теле на порубанном
похаживает ворон,
и страшно нам и любо нам
сходиться взор со взором.
Не ведаю ни ветра я,
ни холода, ни зноя.
Прими, другиня щедрая,
безмечного героя.
Лежу-лежу, пою-пою,
и ночь моя короче.
Пойдем на Дон, на Дон, на Дон
свести на очи ― очи.
1914
Ты в маске электрической
похаживаешь мимо,
а я ― на Дон, на Дон, на Дон
зову тебя очима.
Не сонь моя, не тень моя,
не голос мой не звучен;
я горшими мученьями
во младости замучен.
И там рука, и там нога,
и день меледневеет,
а здесь ― брожу, ищу врага,
что встретиться не смеет.
Пустынным палом похоти
перепалило роды,
а ты в милейном хохоте
залащиваешь годы.
На теле на порубанном
похаживает ворон,
и страшно нам и любо нам
сходиться взор со взором.
Не ведаю ни ветра я,
ни холода, ни зноя.
Прими, другиня щедрая,
безмечного героя.
Лежу-лежу, пою-пою,
и ночь моя короче.
Пойдем на Дон, на Дон, на Дон
свести на очи ― очи.
1914
