В стоны стали погруженным,
в шепот шкива, в свист ремня,
как мне кинуть по «Гужонам»
радость искрой из кремня?
Как мне выбить, вырвать, вызвать,
не успевши затвердеть,
из-за лязга, из-за визга
дрожь у тысячи сердец?
Ты о чем замолк, формовщик?
Выбей годы в звон листа!
За тебя теперь бормочет
закипающая сталь.
Тугоплавкого металла
зачерпни и пей до дна:
ведь и этой песни алой
влага горлу холодна.
Если горло стало горном,
день ― расплавленным глотком,
надо выть огнеупорным,
мир тревожащим гудком.
Надо вызнать кранов скрежет,
протереть и приладнять
всё, что треплет, кружит, режет
болью будущего дня.
Пусть же все колеса сразу
затрепещут, зазвенят ―
сложат песню ― к фразе фразу, ―
прокатив через меня!
1923