1871
С военных полей не уплыл туман,
Не смолк пересвист гранат…
Поверженный помнит еще Седан
Размеренный шаг солдат.
А черный Париж запевает вновь,
Предместье встает, встает, ―
И знамя, пылающее, как кровь,
Возносит санкюлот…
Кузнец и ремесленник! Грянул час, ―
Где молот и где станок?..
Коммуна зовет! Подымайтесь враз!
К оружию! К оружию! И пламень глаз ―
Торжественен и жесток.
Париж подымается, сед и сер,
Чадит фонарей печаль…
А там за фортами грозится Тьер,
Там сталью гремит Версаль.
В предместьях торопится барабан:
«Вставайте! Скорей! Скорей!»
И в кожаном фартуке Сент-Антуан
Склонился у батарей.
Нас мало. / Нас мало. / Кружится пыль…
Предсмертный задушен стон.
Удар… И еще… / Боевой фитиль
К запалу не донесен…
Последним ударом громи врага,
Нет ядер ― так тесаком,
Тесак поломался ― так наугад,
Зубами и кулаком.
Расщеплен приклад, и разбит лафет,
Зазубрились тесаки,
По трупам проводит Галиффе
Версальские полки.
И выстрелов грохот не исчез:
Он катится, как набат…
Под стенами тихого Пер-Лашез
Расстрелянные лежат.
О старый Париж, ты суров и сер,
Ты много таишь скорбей
И нам под ногами твоими, Тьер,
Мерещится хруп от костей.
Лежите, погибшие! Над землей
Пустынный простор широк.
Живите, живущие! Боевой
Пред вами горит восток.
Кузнец и ремесленник! Грянул час!
Где молот и где станок?
Коммуна зовет! Подымайтесь враз!
К оружию! К оружию! И пламень глаз
Пусть будет, как сталь, жесток!
1926