ОДЕССА
Клыкастый месяц вылез на востоке,
Над соснами и костяками скал…
Здесь он стоял… / Здесь рвался плащ широкий,
Здесь Байрона он нараспев читал…
Здесь в дымном/ Голубином оперенье
И ночь и море/ Стлались перед ним…
Как летний дождь,/ Приходит вдохновенье,
Пройдет над море/ И уйдет, как дым…
Как летний дождь,/ Приходит вдохновенье,
Осыплет сердце/ И в глазах сверкнет…
Волна и ночь в торжественном движенье
Слагают ямб… / И этот ямб поет…
И с той поры,/ Кто бродит берегами
Средь низких лодок/ И пустых песков, ―
Тот слышит кровью, сердцем и глазами
Раскат и россыпь пушкинских стихов.
И в каждую скалу/ Проникло слово,
И плещет слово/ Меж плотин и дамб,
Волна отхлынет/ И нахлынет снова, ―
И в этом беге закипает ямб…
И мне, мечтателю,/ Доныне любы:
Тяжелых волн рифмованный поход,
И негритянские сухие губы,
И скулы, выдвинутые вперед…
Тебя среди воинственного гула
Я проносил/ В тревоге и боях.
«Твоя, твоя!» ― мне пела Мариула
Перед костром/ В покинутых шатрах…
Я снова жду:/ Заговорит трубою
Моя страна,/ Лежащая в степях;
И часовой, одетый в голубое,
Укроется в днестровских камышах…
Становища раскинуты заране,
В дубовых рощах/ Голоса ясней,
Отверженные,/ Нищие,/ Цыгане ―
Мы подымаем на поход коней…
О, этот зной! / Как изнывает тело, ―
Над Бессарабией звенит жара…
Поэт походного политотдела,
Ты с нами отдыхаешь у костра…
Довольно бреда… / Только волны тают,
Москва шумит,/ Походов нет как нет…
Но я благоговейно подымаю
Уроненный тобою пистолет…
1923, 1929