
Простой папиросный коробок
Лежал на моем столе,
И надпись на нем
(Два слова всего):
«Северный полюс».
Но вдруг
мне показалось,
Что начал он светиться необычайным огнем,
Что голубая крышка его ожила.
И в глазах
стали пятнадцать радуг в ряд,
Пятнадцать спектров.
А кайма,
белая простая кайма,
Вдруг превратилась в большие холмы
Хрипящего, сдавленного льда.
Я понял: это ― полярная ночь,
Это ― звенящий арктический лед,
Это ― поэма моя!
Не позднее 3 апреля 1938
Лежал на моем столе,
И надпись на нем
(Два слова всего):
«Северный полюс».
Но вдруг
мне показалось,
Что начал он светиться необычайным огнем,
Что голубая крышка его ожила.
И в глазах
стали пятнадцать радуг в ряд,
Пятнадцать спектров.
А кайма,
белая простая кайма,
Вдруг превратилась в большие холмы
Хрипящего, сдавленного льда.
Я понял: это ― полярная ночь,
Это ― звенящий арктический лед,
Это ― поэма моя!
Не позднее 3 апреля 1938