Что касается правил этой игры,
то не в них суть.
Не от них покачиваются миры
и в морях муть.
И не я их придумал, и не ты,
а они даны нам в виде еды,
если ж здесь будут едва видны,
значит так, пусть.
Мне вобще не надо, чтоб здесь был я,
как волна боли.
Только чьи-то с тонущего корабля
вдалеке вопли.
Это будет игрок или пусть моряк ―
все равно ― хоть игрек, хоть имярек.
Пусть с обломком брига его на брег
принесли волны.
Он пройдет тропой чьей-то в снегу,
забредет в лес,
потеряв мгновенно свою беду
в забытьи мест,
заметенных с опушки на ветру.
Он увидит перед собой игру
вышесказанную ― и я не вру,
я держу текст.
Ухожу и прячусь к себе туда
за сугроб теплый,
где бормочет всякая ерунда
под густой елкой.
Что поделаешь? ― наша жизнь трудна.
Наши достиженья ― одна труха.
Для того игру и берет рука,
чтобы стать легкой.
Что касается правил этой игры,
то не в них вкус.
Ни желаний, ни страха, ни вины,
ни иных чувств,
от Адама известных и доныне,
слава Богу, не затронут они,
если же и сбоку где-то даны,
значит так, пусть.
Это вроде того, как бы некий «он»
размышлял: «Чем бы мне
разукрасить времени ветхий сон
иль препровождение?
Вот хотя бы Плотин или Платон, ―
все равно ― из плоти он иль фантом, ―
мы его помучаем, а потом
разрешим чтение.
Нам вобще не важно, чтоб здесь был «я»,
словно чья тварь.
Сам себя направляя и пыля,
пусть бредет вдаль.
А кругом засеянные поля,
и уже косить-молотить пора.
Кабы не всегда с кем-нибудь война,
так совсем рай.
Можно лечь с подругой в светлых садах
и сплести взоры.
Как послушное эхо, в ее устах
пить свои стоны.
И до вечера целый день с утра
наслаждаться тем, что дала судьба,
поворачивая туда-сюда
интерес сонный». ―
Если эти мысли столь же верны,
сколь широк жест,
то, переставляя фишки игры,
я несу крест.
Что касается правил, то их ряды
перестраиваются, как под утро грибы,
предлагая от страсти и дурноты
миллион средств.
Тот, кто выпал из пасти свирепых волн, ―
пусть он спас минимум
из того, чем был, пусть стоит он гол
в бытии мнимом, ―
все равно ему под любым углом
можно видеть в звездах добро со злом
или разукрасить времени сон
слабым днем зимним.
Он заглянет в теплую полынью,
где дрожит пульс.
И туда сосульку, словно слюну,
протянул куст.
А потом весною, уйдя в листву,
потеряет вскоре и всю свою
ледяную твердость, ― а я не сплю,
я держу курс.
Уползу и спрячусь опять в дыру
под сугроб рыхлый,
между тем как узенькую луну
заметет вихрем
на востоке, в самом темном углу ―
и она серебром подсветит пургу, ―
для того луна и ведет игру,
чтобы стать рифмой.
И коснется правил этой возни
между слов ― перст.
А потом коснется влажных низин
близ ее чресл.
Он коснется впадин смелой весны,
и туда прольется одно из них,
от летучей тоненькой белизны
удержав блеск.
сентябрь 1995