МЁРТВАЯ ТЕМА
поэма
1.
«В этих полях, превращенных в свалку,
к коим приблизились мы,
нам предстоит обнаружить самку
Пустосимптомной Чумы.
Значит, признаков нет, по которым
мы опознаем ее.
Даже прибавив к нашим приборам
эврику и чутье,
мы залучим в таксонную сетку
только шум и абсурд.
Правильно эту безмолвную змейку
Мертвой Темой зовут». ―
Так приблизительно плавал лидер
в тусклом тумане слов ―
то ли научный руководитель,
то ли экскурсовод.
Группа исследователей кисло
вглядывалась в туман. ―
Там навалила фабрика смыслов
непроходимый хлам.
Можешь язык мусолить ретиво,
обретая восторг.
Но не даешь если ориентиров ―
значит, ты не пророк…
«В этих полях, превращенных в свалку, ―
все-таки он продолжал, ―
нам предстоит странная схватка,
коей не создан жанр.
Здесь не соприкоснемся мы с фактом:
с фронтом знамен, эмблем.
Так что я бы назвал «бесконтактным»
этот эксперимент.
Вряд ли, однако, в нашей традиции
мы сохраним умы. ―
Нет, мы все обратимся в рыцарей
Пустосимптомной Чумы»…
2.
Ну, я не знаю, как это можно
лихо так заявлять.
Если все это настолько сложно,
кто это может знать?
Я-то, положим, не завербован
в их философский рейд:
я и без них не считал симптомом
свой мимолетный бред.
Да, я бывал в банальных недугах:
в творчестве, в скуке, в любви ―
но в мелководных этих медузах
не было яда судьбы…
Мертвая тема молчит предо мною,
плавится в черном огне.
Запах ее, наплывая вплотную.
не прикоснулся ко мне.
Сердце не рухнет, пискнув тоскливо,
льдинка не стукнет в мозг.
Только мозолит нудно, постыло
старенький парадокс. ―
Не заманили меня в экскурсию,
но, отрекаясь, иду.
И, дегустируя безвкусие,
ту же чуму приму.
Когда и как эта Мертвая Тема,
словно озноб-не озноб
внутрь и вглубь моего тела
впрыгнет иль заползет,
я не узнаю: не замечу
ее когтей и зубов.
Значит об этом и думать нечего,
можешь забыть, не забыв…
(Можешь стрелять словами ретиво,
раз уж вития ты, ―
но не найдешь если императива,
рати твои мертвы!)
3.
Он оглянулся в солнечном мареве,
щелкнул на ост и вест,
аппаратура схватила намертво
разнообразный блеск
мусора: сложные лабиринты,
крысы, плесень, грибы…
Быстро подручные лаборанты
влезли, во что могли.
Дружно фиксировали, что можно:
гоголь плюс, скажем, могль ―
но кувыркнулись и надежно
обнаружили ноль…
«Это есть, ― он скажет, ― тем более
значимый результат,
что, согласно нашей теории,
все и должно быть так!»
Он оснащен для проникновенья
грантами многих стран.
Он, тем не менее, добудет трофеи:
мрак ума, страх и срам.
Смрад того же ума, напряженно
скорчившегося в себе.
Это поистине будет бомба,
спрятанная в статье.
Многие, раздираемы взрывом,
вскрикнут: «Вот оно что!» ―
Ящерица в компании с крысами
бегает ― хоть бы что.
Пустосимптомна и беспринципна,
лезет во все углы,
множась, как неуловимая цифра
в микросхемах судьбы.
То ли отодвигает встречу
до правомерных времен,
то ли протягивает трещину
под благовидный предлог…
4.
Мертвая Тема питается рухлядью,
в загроможденных полях.
Нет, не питается, а походя
пробует все подряд.
Столь равнодушное любопытство,
как растущий кристалл,
строит себя без запинок ― и быстро
распростирается вдаль.
Пыль висит в неподвижном воздухе:
то ли плавал пилот,
то ли экскурсионные ослики,
то ли совсем верблюд…
Что за смысл в том, что она ― самка?
Звезд, быть может, намек?
Или безумьем крылышек взмаха
все же знак подает?
Нет, я думаю, она ― личинка,
знающая свой жор.
Если б она была мужчина ―
путь бы сомнительней шел.
Подчеркиваю, что речь не о сексе.
Речь, конечно, о том,
что в подвергнутом наблюденью контексте
этот симптом ― фантом, ―
тоже, тоже, как многие, многие ―
чту там многие? – все!
Что ж вы, мечтой упертые гоголи
претесь в лугах, в росе?
Идите уже в пустыню, там будьте!
Всем, я сказал бы, пора
туда, где Мертвая Тема рухлядь
жрет в непомерных полях.
Вымеряйте хотя бы влажность
и убедитесь ― ее нет.
Звука хоть сколько-нибудь жалобного
не издаст ваш предмет.
5.
Столь равнодушное любопытство
тоже не есть симптом.
Жаль, что меня космодермисты
не убедили в том.
Я погибал в банальных недугах ―
или мнилось мне так.
Нового ничего не придумав,
констатировал факт:
не заловили меня в дискуссию,
но, отрекаясь, иду.
И, дегустируя безвкусие,
тут же приму игру.
Я не замечу, как Мертвая Тема
плавно, без запятых
внутрь моего словесного тела
вникнет и завопит
молча: не требовательно, там, жалобно ―
нищенский мой сюжет
вроде бы излагать продолжаю, но
в нем меня уже нет.
Вряд ли узнаешь по стилю-почерку,
кто я таков был тут.
Не зря эту невзрачную ящерку
Мертвой Темой зовут.
Пустосимптомна и беспринципна
лезет во все углы,
множась, как паразитная цифра,
в творчестве, скуке, любви.
То ли выстлан паркет Пенроуза,
то ли плавал пилот,
подстраивая фигуры в воздухе
под благовидный предлог…
Может, в какие-то уязвимости
вперлась словесная плеть? ―
Скажем: не ноль, а ― ноль в периоде
(разница все же есть!)
08.11. 2009