Официальная кожа Днепра.
Сталь. Офицерские макароны.
Сколько их съедено после Петра
в недрах прохожего Агропрома!
Сколько войны, интересных смертей,
воска и льда, арматуры и воска!
Семьи разъехались. Пляшет метель,
как на полотнах далекого Босха.
Сколько халтуры в тревожной душе!
Скудные письма идут месяцами.
«Вот и опять я, как Кюхля, в глуши», ―
пишет Сорокин. ― «Представь: об Оксане
с лета ни слуху ни духу. Пришла
только посылка с подсолнечным маслом.
Сашу изводит прямая кишка.
Словом, тоска. Невралгия и насморк.
Сам-то ты как там? Да, Ленке привет.
С праздником, как говорится, желаю.
Нам всем выписали по десять рентген:
снова гады червонец зажали…»
Этих сомнений скупая сталь
будет чернеть сквозь года и седины,
словно линейная магистраль,
словно усталая ветвь Палестины. ―
Посередине воет метель.
По сторонам лишь слюда и свобода.
Сколько забвений, сколько потерь
в непокоренной бездне Босфора!
ноябрь 1989