Розу воткнула в черную косу.
Козыри черви.
Мигом на пальцах скрутила в кольца
звонкие нервы.
Шелковым веером ― в прикупе трефа ―
гладко совпала
с ласковым смехом атласного эха
в скалах обвала…
Где ж ты водила меня за собою,
легкая в играх?
Где утешала пляской босою
в улицах гиблых?
В блеске малиновом длинные петли
такие вязались,
что любопытные внезапно слепли,
вслед нам уставясь…
Мимо и мимо гладкое эхо
легкого танца,
и только кольца звонкого бега
вьются на пальцах,
где по следам, увязая в глинах ―
в глыбах обвала ―
тщетно, слепая, в улицах длинных
рыщет облава, ―
как я за смехом твоим на волю
вылетел, вскрикнув?..
Где ж ты водила меня за собою,
ловкая в играх?
Вечер дыхание вянущих флоксов
приносит ― оттуда?..
Но отвернулась и в черную косу
розу воткнула.
октябрь 1984
Козыри черви.
Мигом на пальцах скрутила в кольца
звонкие нервы.
Шелковым веером ― в прикупе трефа ―
гладко совпала
с ласковым смехом атласного эха
в скалах обвала…
Где ж ты водила меня за собою,
легкая в играх?
Где утешала пляской босою
в улицах гиблых?
В блеске малиновом длинные петли
такие вязались,
что любопытные внезапно слепли,
вслед нам уставясь…
Мимо и мимо гладкое эхо
легкого танца,
и только кольца звонкого бега
вьются на пальцах,
где по следам, увязая в глинах ―
в глыбах обвала ―
тщетно, слепая, в улицах длинных
рыщет облава, ―
как я за смехом твоим на волю
вылетел, вскрикнув?..
Где ж ты водила меня за собою,
ловкая в играх?
Вечер дыхание вянущих флоксов
приносит ― оттуда?..
Но отвернулась и в черную косу
розу воткнула.
октябрь 1984
