посвящение долотом
худшему из волков,
лучшей из ондатр
Румяный друг
с перстом воздетым,
нет, увитым,
но раздетым.
Вдруг
разутый стаей тайной
и Аглаей праздной
в стынь изной
битый смытный…
нет ― убитый,
ты слышал пепла стон
костров прощальный звук.
Ты/ только ты
нашел/ пратон
приятнее чем шелк
чем сиг
чем сук
опрятнее воды.
Был праздник
снежный
апачей
с присядкой
нежных
палачей.
Хребта повадкой
умножая плеть
жрецы морей
смиряли зыбь
свист вольных рыб
смещали
брызг
полет
иль визг
почтительных зверей
где Лота
сеть
и сметь
где дланей блеск
да плясок звон.
А лязг земли
плели
грачи,
а плеск
вздымали апачи.
Крюкам
поклон
рукам
уск
взмо.
Гиб
рдык уро
уреурю!
Под пляск
не пласк
уре ― ура
уры
ури!
Пляск пьянь
яск вист
ясн взбыб[ы]л/ клест.
Тозвян
то ждон…
Был праздник/ свист/ и лязг
и всплеск.
Кто ж он
проказник/ мнимых чисел?
Я тридцать раз
присел
у сел.
Семнадцать раз
он воду чистил.
Я двадцать раз
входил/ в подвал.
Двенадцать раз
его бедро мерцало/ то бряцало.
Он измерял
морей вершины
а на девятой пал
на кол
поверженный аршином.
У нас
не то.
У вас
не так.
Волнуйся в такт
пустынной качке,
где воды бьются/ гладки,
где совы/ вьются/ телом гадким
у колоколен дружных
Шуи.
И снова/ снова
бушует/ праздник/ вьюжный―/ словно
бросает всадник/ всадник/ веник/ розовый
на берег/ рваный/ равный/ волный
конями,/ нет,/ камнями/ полный.
О, сколько грубых лет
зверей/ калек
мучительных дверей
в обратное пространство
людей земное постоянство
О, сколько мук
и сколько мух
и только вых
только вырб
и столько выр.