На всё свой ход, на всё свои законы.
Меж люлькою и гробом спит Москва;
Но и до ней глухой дошла молва,
Что скучен вист, и веселей салоны
Отборные, где есть уму простор,
Где властвует не вист, а разговор.
И погналась за модой новосветской,
Но погналась старуха не путем:
Салоны есть, ― но этот смотрит детской,
А тот, увы! ― глядит гошпиталем.