Самой себе.
Двадцать лет назад неопытной рукою
Я слагала строки про березы цвет.
В этот день, шумевший свежею листвою,
Отсчитали весны мне шестнадцать лет.
В строках рифмовались с грезами березы,
Грезы были юны, как весной трава,
Голубые в поле расцветали розы,
Голубые плыли в море острова.
Двадцать долгих лет с тех пор ложились пылью
На берез весенних золотистый цвет.
Двадцать долгих зим мечте вязали крылья,
Заносили вьюгой детской сказки след.
Не проехал он, с неомраченным взором,
На коне и в шлеме белый Парсифаль.
Между синих гор в серебрянном просторе
Предо мной призывно не раскрылась даль,
И венец лавровый славою крылатой
Не был мне протянут в медном звоне труб ―
Только жизнь тянулась полосою сжатой,
Только век гремел, безжалостен и груб.
Но сегодня снова, медленно качая
Золотые серьги в синей вышине,
Белые березы, в день прозрачный мая,
Как когда-то прежде, улыбнулись мне.
Словно под весенним ветром облетает
Незаметной тенью пыль прожитых лет,
Словно, как и прежде, сердце опьяняет
Голубая роза ― и березы цвет.
И шепнул мне ветер, тихо, по секрету,
Чуть коснувшись вздохом моего лица:
«Два великих дара посланы поэту:
«Греза ― без свершенья, юность ― без конца».
10/05.1940 г.