Тост на Новый Год.
(Моим товарищам)
Итак, друзья, мы с вами провожаем
Недоброй памяти прошедший черный год.
Пусть он для нас и для родного края
В далекое минувшее уйдет.
Он встретил нас изгнаньем и бедою,
Заботами и горькой нищетой.
Мы долго шли заснеженной тропою,
Все лучшее оставив за собой.
Ведь наши руки некогда держали
Бумагу, книгу, кисть или перо, ―
Теперь они грубели, замерзали,
Работали пилой иль топором,
И если голод ― тощая старуха ―
Глядит на нас из темного угла,
То замирают все вопросы духа
И разумом овладевает мгла.
И все-таки ― в том гордости и силы
Есть для меня источник до конца ―
Тепло и человечность сохранили
Больные и усталые сердца.
Вот я смотрю на зелень нашей елки,
Ее простой, бесхитростный наряд:
В наивных блестках темные иголки
Частицу древней мудрости хранят.
Она древней, чем свадьба или тризна,
Ее начало где-то там ― в веках:
В ней символ победительницы ― жизни,
Не умирающей в снегах.
Поздней она ― легендою одета:
Звон колокольный, праздничен и чист,
Твердил, бывало, что когда-то где-то
Явился в мир Великий Оптимист.
Его судьба безрадостна, конечно,
Повсюду лучших проливалась кровь;
Всегда на крест вздымали человечность
И вечно воскрешали вновь.
Пускай погиб он, не достигнув цели,
Как многие, гоним и одинок,
И все-таки в ветвях старинной ели
Рождественский сияет огонек…
Невольное простите отступленье.
Поэты любят праздные слова.
Не лучше ли без долгих размышлений
В печь подложить смолистые дрова ―
И выпьем вместе под чужую вьюгу
За все, что сердце радует теплом:
За красоту, за музыку, за друга,
За наш далекий, наш чудесный дом.
За всех, как мы, тропою одинокой
Бредущих вдаль в просторах снеговых;
За всех своих любимых и далеких,
Потерянных, погибших и живых;
За встречу после горя и разлуки,
За верность в годы мрака и труда,
За радостно протянутые руки,
Нашедшие друг друга навсегда, ―
Друзья мои! Под канонаду века,
Под топот смерти, пляшущей в крови,
Я с вами пью ― за сердце человека,
Хранящее бессмертие любви!
31/12.1942 г. Кама.