Только у русской старушки такое
В талию старенькое пальтецо.
Шляпа немодного давно покроя,
Ненарумянено совсем лицо.
Сядет в трамвай, посмотрит на лица,
Отведет смущенно взгляд на окно.
Я спрошу о здоровье – вся оживится,
Как будто ждала вопроса давно.
Подъедем к фабрике – бежит в волненьи ―
Знаете, все-таки б не опоздать!
Приходит и ждет, опять с нетерпеньем
Смотрит на часики: скоро ли пять?
Солнце и душно. Гудят трамваи,
А женщины тихо и молча шьют.
― У нас ведь в России, и там, в Китае,
Сейчас морозы, не то что тут!..
Пришивает кружево к платьям детским,
В фуфайке, согнувшись, в очках, у окна…
― А дома, ― шепчет, ― больна невестка,
Опять без меня в постели одна…
― Бабушка, вам бы в теплую горенку
С тихой лампадкой да нянчить внучат!..
― Знаю, что были бы… Да умер сын Боренька,
В Сибири убит он как белый солдат.
В талию старенькое пальтецо.
Шляпа немодного давно покроя,
Ненарумянено совсем лицо.
Сядет в трамвай, посмотрит на лица,
Отведет смущенно взгляд на окно.
Я спрошу о здоровье – вся оживится,
Как будто ждала вопроса давно.
Подъедем к фабрике – бежит в волненьи ―
Знаете, все-таки б не опоздать!
Приходит и ждет, опять с нетерпеньем
Смотрит на часики: скоро ли пять?
Солнце и душно. Гудят трамваи,
А женщины тихо и молча шьют.
― У нас ведь в России, и там, в Китае,
Сейчас морозы, не то что тут!..
Пришивает кружево к платьям детским,
В фуфайке, согнувшись, в очках, у окна…
― А дома, ― шепчет, ― больна невестка,
Опять без меня в постели одна…
― Бабушка, вам бы в теплую горенку
С тихой лампадкой да нянчить внучат!..
― Знаю, что были бы… Да умер сын Боренька,
В Сибири убит он как белый солдат.
