Это ложь, что Господь не допустит к Престолу собаку, ―
Он допустит собаку и даже прогонит апостола: ―
Надоел ты мне, лысый, со всею своею ватагой,
Убери свою бороду, место наследует пес твое…
Ох, хитер ты, мужик, присоседился к Богу издревле,
Раскорячил ступни да храпишь на целительном воздухе,
А апостол Полкан исходил все на свете деревни,
След выискивал мой и не мыслил, усталый, об отдыхе.
А апостол Полкан не щадил для святыни усилий,
На пригорке сидел да выщелкивал войско блошиное,
А его в деревнях и камнями и палками били ―
Был побит мой апостол неверующими мужчинами…
А апостол Полкан и по зною скитался, и в стужу,
И его кипятком обварила старуха за банею,
И когда он, скуля, матерился и в бога и в душу ―
Он на матерный лай все собачьи имел основания…
Подойди-ка, Полкан, вон как шерсть извалялась на псине,
Не побрезгуй моею небесно-крестьянскою хатою,
Рад и вправду я, Бог, не людской, а собачьей святыне,
Даже пахнет по-свойски ― родное, блажное, лохматое…
25 июня 1980