Куда же ты ушла, цыганская зазноба,
В каких полях-лугах твой затерялся след?..
Как страшно думать мне, что не коснусь у гроба
Твоих я двадцати, твоих девичьих лет…
Слезу, как уголек, подброшу на ладони,
Всего-то день гулял ― и старость-маета…
Пожухла моя степь, издохли мои кони,
Не видно в темноте кромешной ни черта.
Слеза так горяча, что раскурю я трубку,
Увижу дни-деньки в сиреневом дыму
И матушку мою ― умершую голубку, ―
Жила она была в заветном терему.
Кружилась колесом судьба моя по полю
И по полю я сам кружился колесом,
Да лучше не будить исхоженную долю, ―
Пришла она как сон, ушла она как сон…
… Эх, не горюй, цыган, одна у нас дорога,
И ею всем брести на свете старикам, ―
Всего лишь два шага до смерти и до Бога,
Так, значит, по рукам, чавалэ, по рукам…
Давно уже меня, живого, нет на свете,
Давно убит дубьем в овраге конокрад,
И свищет над моей постылой смертью ветер,
И на моих костях цыганский пляшет град…
Да только вот слеза в дороге заблудилась,
Цыганская слеза пылает, как огонь,
Ушла она во мрак, в овраг запропастилась
И снова жжет мою дубленую ладонь…
30 мая 1985
В каких полях-лугах твой затерялся след?..
Как страшно думать мне, что не коснусь у гроба
Твоих я двадцати, твоих девичьих лет…
Слезу, как уголек, подброшу на ладони,
Всего-то день гулял ― и старость-маета…
Пожухла моя степь, издохли мои кони,
Не видно в темноте кромешной ни черта.
Слеза так горяча, что раскурю я трубку,
Увижу дни-деньки в сиреневом дыму
И матушку мою ― умершую голубку, ―
Жила она была в заветном терему.
Кружилась колесом судьба моя по полю
И по полю я сам кружился колесом,
Да лучше не будить исхоженную долю, ―
Пришла она как сон, ушла она как сон…
… Эх, не горюй, цыган, одна у нас дорога,
И ею всем брести на свете старикам, ―
Всего лишь два шага до смерти и до Бога,
Так, значит, по рукам, чавалэ, по рукам…
Давно уже меня, живого, нет на свете,
Давно убит дубьем в овраге конокрад,
И свищет над моей постылой смертью ветер,
И на моих костях цыганский пляшет град…
Да только вот слеза в дороге заблудилась,
Цыганская слеза пылает, как огонь,
Ушла она во мрак, в овраг запропастилась
И снова жжет мою дубленую ладонь…
30 мая 1985
