Мне снилось сердце, гибнущее рядом
(Мое или чужое ― все равно),
Как судно, пораженное снарядом,
Идущее в пробоинах на дно.
Мне снилось сердце матери и брата,
Погибшее на грозном рубеже,
Ушедшее в пучину без возврата
И ставшее прощанием уже.
И снился тот, кто был во всем виновен
В сиянии осанны и хулы
Он плыл в водоворотах черной крови,
Захлебывался жертвами и плыл.
И я сказал: Ты не исполнил долга
И предал мать, и брата, и отца.
Тебе во тьме молился я так долго,
А Ты был глух ― и разбивал сердца…
И Бог исчез, как чудо и как небыль,
И в поредевшем сумраке ночном
Я видел обнажившееся небо,
Как вечности зияющее дно.
И на могилы, боли и утраты,
И на смертей неизгладимый след
Струился утра свет зеленоватый,
Такой невзрачный и обычный свет.
1971.07.14 ― 16
(Мое или чужое ― все равно),
Как судно, пораженное снарядом,
Идущее в пробоинах на дно.
Мне снилось сердце матери и брата,
Погибшее на грозном рубеже,
Ушедшее в пучину без возврата
И ставшее прощанием уже.
И снился тот, кто был во всем виновен
В сиянии осанны и хулы
Он плыл в водоворотах черной крови,
Захлебывался жертвами и плыл.
И я сказал: Ты не исполнил долга
И предал мать, и брата, и отца.
Тебе во тьме молился я так долго,
А Ты был глух ― и разбивал сердца…
И Бог исчез, как чудо и как небыль,
И в поредевшем сумраке ночном
Я видел обнажившееся небо,
Как вечности зияющее дно.
И на могилы, боли и утраты,
И на смертей неизгладимый след
Струился утра свет зеленоватый,
Такой невзрачный и обычный свет.
1971.07.14 ― 16
