Моление о нищих и убогих,
О язвах и соблазнах напоказ.
― Я был шутом у Господа у Бога,
Я был шутом, пустившим душу в пляс.
На пиршестве каких-то диких празднеств,
Одетая то в пурпур, то в рядно,
Душа моя плясала в красной язве,
Как в чаше закипевшее вино.
И капля крови сей венчала жребий,
И щеки подрумянивал палач.
Она незримо растворялась в небе,
Как растворяет душу детский плач.
… Моление о старческой, о тощей,
О нищей обескровленной руке.
На ней вселенной одичавший почерк,
Как птица полумертвая в силке.
Моление о сей бездомной длани,
Подъятою над былью, как пароль,
Омытой болью многих подаяний
И обагренной сказкою, как боль.
Моление без устали, без грусти
О святой и распятой высоте…
― Моленье не о сладком Иисусе ―
Сладчайшем Иисусовом гвозде.
март 1964
О язвах и соблазнах напоказ.
― Я был шутом у Господа у Бога,
Я был шутом, пустившим душу в пляс.
На пиршестве каких-то диких празднеств,
Одетая то в пурпур, то в рядно,
Душа моя плясала в красной язве,
Как в чаше закипевшее вино.
И капля крови сей венчала жребий,
И щеки подрумянивал палач.
Она незримо растворялась в небе,
Как растворяет душу детский плач.
… Моление о старческой, о тощей,
О нищей обескровленной руке.
На ней вселенной одичавший почерк,
Как птица полумертвая в силке.
Моление о сей бездомной длани,
Подъятою над былью, как пароль,
Омытой болью многих подаяний
И обагренной сказкою, как боль.
Моление без устали, без грусти
О святой и распятой высоте…
― Моленье не о сладком Иисусе ―
Сладчайшем Иисусовом гвозде.
март 1964
