
Отец признался мне, что был когда-то
Господним псом ― лохматым добрым псом,
Но минуло то время без возврата ―
Он стал моим безропотным отцом.
Но минуло то время и, однако,
Обласканный господнею рукой,
По-прежнему он добрая собака ―
Его не спутаешь ни с чьей другой.
Не спутаешь его с ордой двуногой,
И если это так, то и меня
Приучит он к тропинкам и дорогам,
К мерцанью ночи и восходу дня.
Ведь мы не просто по дорогам рыщем
И терпим столько несусветных бед…
Мы Господа и днем и ночью ищем, ―
Куда его девался светлый след?..
Куда его девался добрый запах,
В какую даль бредет он не спеша?..
― Но сколько, сколько боли в наших лапах
И как болит от радости душа!..
28 мая 1990
Господним псом ― лохматым добрым псом,
Но минуло то время без возврата ―
Он стал моим безропотным отцом.
Но минуло то время и, однако,
Обласканный господнею рукой,
По-прежнему он добрая собака ―
Его не спутаешь ни с чьей другой.
Не спутаешь его с ордой двуногой,
И если это так, то и меня
Приучит он к тропинкам и дорогам,
К мерцанью ночи и восходу дня.
Ведь мы не просто по дорогам рыщем
И терпим столько несусветных бед…
Мы Господа и днем и ночью ищем, ―
Куда его девался светлый след?..
Куда его девался добрый запах,
В какую даль бредет он не спеша?..
― Но сколько, сколько боли в наших лапах
И как болит от радости душа!..
28 мая 1990