С тех пор, как в круг Христа душа моя ступила,
Сердечный участился громкий стук,
Как будто возношу бревно я на стропила
С душою плотничьей сам-друг…
Как будто на бугре какой-то дивной шири
Я строю церковь-теремок,
И весело стучит в преображенном мире
Топор ― топорик ― топорок…
Господь благословил меня рабочим потом,
Я строю чудо-церковь не спеша,
И благостно поет за праздничной работой
Душа моя ― поет душа…
Услышь меня, Господь, когда на круглый купол
Я вознесу крылатый крест,
Когда я стану сам своею светлой мукой,
Когда войду я в свод небес.
Я худо жил в миру; краюха хлеба с солью
Худые ублажала телеса,
Но все, что было сном, но все, что было болью,
Вознес я, как святыню, в небеса.
Пускай теперь в моей помолятся церквушке
Калеки, нищеброды, старики;
И тихая свеча горит в руке старушки,
Морщины светятся руки…
А вот и сам стою я под церковным сводом,
И стар, и благостен, и сед, ―
И на мое чело ложатся мирно годы, ―
О, сколько же мне, праведнику, лет?..
19 августа 1985
Сердечный участился громкий стук,
Как будто возношу бревно я на стропила
С душою плотничьей сам-друг…
Как будто на бугре какой-то дивной шири
Я строю церковь-теремок,
И весело стучит в преображенном мире
Топор ― топорик ― топорок…
Господь благословил меня рабочим потом,
Я строю чудо-церковь не спеша,
И благостно поет за праздничной работой
Душа моя ― поет душа…
Услышь меня, Господь, когда на круглый купол
Я вознесу крылатый крест,
Когда я стану сам своею светлой мукой,
Когда войду я в свод небес.
Я худо жил в миру; краюха хлеба с солью
Худые ублажала телеса,
Но все, что было сном, но все, что было болью,
Вознес я, как святыню, в небеса.
Пускай теперь в моей помолятся церквушке
Калеки, нищеброды, старики;
И тихая свеча горит в руке старушки,
Морщины светятся руки…
А вот и сам стою я под церковным сводом,
И стар, и благостен, и сед, ―
И на мое чело ложатся мирно годы, ―
О, сколько же мне, праведнику, лет?..
19 августа 1985
