Синий, мертвый, холодный,
Ледяной, как звезда,
И свободный
Ото всех навсегда.
Ото всех ― от господних
И исподних – стерегущих очаг;
От бесплотных и потных;
Потонувших во щах.
Ото всех ― от господних
И исподних ― восседающих на
Бочкотарных высотах,
Начертав имена.
Навсегда ― без величья,
Без витийственной грусти Христа,
А покорно, как птичья
Умирает, без слов, красота.
Будто в пруд, будто в омут,
Но не грозно, не осатанев,
А совсем по-другому,
Как во сне.
Навсегда ― ведь не дважды,
А однажды ― один только раз
Умирают от жажды
На лугах расцветающих язв.
О, глядевшие сыто,
Как я гибну под вашей звездой, ―
Пресвятых моих пыток
Догорает последняя боль…
Я не чертов, не богов,
Ни моленья за мной, ни следа,
Я великий убогий,
Я от вас ухожу навсегда…
ноябрь 1965
Ледяной, как звезда,
И свободный
Ото всех навсегда.
Ото всех ― от господних
И исподних – стерегущих очаг;
От бесплотных и потных;
Потонувших во щах.
Ото всех ― от господних
И исподних ― восседающих на
Бочкотарных высотах,
Начертав имена.
Навсегда ― без величья,
Без витийственной грусти Христа,
А покорно, как птичья
Умирает, без слов, красота.
Будто в пруд, будто в омут,
Но не грозно, не осатанев,
А совсем по-другому,
Как во сне.
Навсегда ― ведь не дважды,
А однажды ― один только раз
Умирают от жажды
На лугах расцветающих язв.
О, глядевшие сыто,
Как я гибну под вашей звездой, ―
Пресвятых моих пыток
Догорает последняя боль…
Я не чертов, не богов,
Ни моленья за мной, ни следа,
Я великий убогий,
Я от вас ухожу навсегда…
ноябрь 1965