Ты закрыл за собою ту дверь навсегда
И не знаю я, что же таится за дверью,
И какая стряслась там с тобою беда,
И какие тебя обступили потери.
Может быть, навсегда ты лишился души,
И во взоре твоем только грозная бездна,
И тебя даже шорох вселенной страшит,
И тебе во вселенной тоскливо и тесно.
Но душа не покинет тебя никогда, ―
Это я говорю тебе, голос надежды,
И вернется надежда к тебе сквозь года,
Даже те же на ней золотые одежды.
Ты, обугливший смертью земные шаги
На безлюдной своей одинокой дороге, ―
Ты дороже Спасителю многих других,
Потому что безмерно отчаялся в Боге.
Потому, что ты верил, что Бог ― доброта,
И себя пригвоздил на евангельском древе,
И спасет твою душу Спаситель с Креста ―
Ту, себя погубившую в горестном гневе…
И спасет твою душу ревнивец-Господь,
И вернет твоей муке юдольное тело,
Потому что в миру умирает лишь плоть,
А душа ― это высь, это высь без предела…
1991 ― 27 апреля 1992
И не знаю я, что же таится за дверью,
И какая стряслась там с тобою беда,
И какие тебя обступили потери.
Может быть, навсегда ты лишился души,
И во взоре твоем только грозная бездна,
И тебя даже шорох вселенной страшит,
И тебе во вселенной тоскливо и тесно.
Но душа не покинет тебя никогда, ―
Это я говорю тебе, голос надежды,
И вернется надежда к тебе сквозь года,
Даже те же на ней золотые одежды.
Ты, обугливший смертью земные шаги
На безлюдной своей одинокой дороге, ―
Ты дороже Спасителю многих других,
Потому что безмерно отчаялся в Боге.
Потому, что ты верил, что Бог ― доброта,
И себя пригвоздил на евангельском древе,
И спасет твою душу Спаситель с Креста ―
Ту, себя погубившую в горестном гневе…
И спасет твою душу ревнивец-Господь,
И вернет твоей муке юдольное тело,
Потому что в миру умирает лишь плоть,
А душа ― это высь, это высь без предела…
1991 ― 27 апреля 1992
